Николай разозлился на Збышка, такое узнавать перед битвой нежелательно, но ругать его не стал.
"Значит, разбойники таки взяли лагерь и перебили там оставшихся.
Матерь божья, откуда они взялись?! Ведь все шпионы и перебежчики в один голос утверждают, что из казацкого табора никто, кроме гонцов, не выходил. Неужели с Украйны взбунтовавшиеся хлопы подошли? Тогда каким образом это тупое быдло смогло укреплённый лагерь взять? Немыслимо!
Придётся временно из головы эту загадку выбросить, победим и всё вызнаем, а виновных на колья посадим".
Потоцкому пришлось созывать военный совет ещё раз. Начал его вопль
Калиновского: – Из-за этих лайдаков я позавтракать не могу! Воды нет!
Его тут же поддержал единственный православный сенатор, Адам
Кисель, родной брат коронного гетмана, ещё несколько магнатов. Выслушав их, Николай, морщась, ответил сразу всем.
– У меня тоже нет воды. Завтракать придётся всухомятку, кони остались непоеные. Значит, надо быстрее разбить врага, чтобы он нам не мог помешать поить наших лошадей и завтракать так, как мы привыкли.
– Так что, в бой идти голодным? – не мог успокоиться польный гетман.
– Почему голодным? – удивился Конецпольский. – Утром можно перекусить и всухомятку, злее в бою будешь.
– А горло смочить?
– Только не говори мне, что ты по утрам его водой смачиваешь! Вот, как обычно, выпей вина.
– Но мой конь вина не пьёт!
– Пошли холопов в овражек, там ручеёк течёт, и казаков нет! – разозлился коронный гетман. – Принесут они воды и себе, и твоему коню.
Разве что идти им придётся далеко, здесь, у нашего бивуака воду всю вычерпали. Но поторопись, битву надо начинать пораньше, пока наши непоеные кони не взбесились от жажды.
– Почему вы не отгоните от берега казацкие чайки и не дадите возможности всем напиться?! – возмутился уже Кисель.
– Потому что мы сюда биться пришли, а не болтать попусту, как ты привык! Свяжись мы с этими чайками, на их отпугивание весь день уйдёт.
А войско и кони будут сидеть без воды. Растопчем бунтовщиков, скинем их с обрыва – напьёмся сами и напоим лошадей! – всё более злясь, отбрил его Потоцкий, после чего продолжил уже спокойным, несколько торжественным тоном.
– Итак, панове, о распределении войск и командовании ими мы уже договорились. Ждать из-за сложившейся ситуации нам нельзя, чем раньше начнём, тем быстрее и с меньшими потерями победим. Да поможет нам в битве Дева Мария! С богом!
Пришлось и знаменитым обжорам, коих в польском войске было немало, в этот раз завтракать наспех, всухомятку. Проблемы мелкой шляхты или пехотинцев не волновали никого, кроме их самих. Смогли ли они напиться, ели что-нибудь – личное дело каждого. Бунтовать в таком положении никто из них не решился. Все готовились к битве.
