— Ты не поверишь: именно этим я сейчас пыталась заняться.
— Чем?
— Представить, как в этом мире все сложно. — Она почти не скрывала обиды. У всех свидания, у всех своя жизнь. Кроме нее. И она снова никому не нужна.
— Успешно?
— Ты помешала додумать эту мысль до конца.
Тетушка посмотрела на нее с любопытством и, кажется, прочитала мысли.
— Хм. Душа моя, так это же очень хорошо!
— В самом деле?
— Нет, я про другое. Хорошо, что мы остались вдвоем. Наконец-то удастся поговорить.
— А что тебя интересует?
Тетушка вытащила ноги из сапог и позвала горничную, чтобы та убрала ее одежду.
— Слушай, тебе правда нравится Нью-Йорк?
— Да. Мне он всегда нравился. Мне хотелось бы тут пожить… немного.
— Так немного, что ради этого стоит разориться на квартиру?
Эмили забеспокоилась. Сандра же обещала ничего не говорить матери! Впрочем, может тетя имеет в виду другое.
— Я посмотрю. Я пока тут… Надеюсь, вы не очень стеснены моим присутствием?
— О чем ты? Нет, конечно! Как мы можем быть стеснены, если вот — посмотри! — И тетя обвела широким жестом гостиную — Никого нет.
— Хорошо. То есть, конечно, не очень хорошо. Я бы тоже пошла погулять, но совсем не знаю города.
— Ты собираешься купить квартиру в городе, который совсем не знаешь?
У Эмили отвисла челюсть. Сандра — предательница!
— С чего ты взяла?
— Брось. Ты сама знаешь, с чего я взяла. И, запомни, Сандра никогда не умела держать язык за зубами. Нашла, кому секреты доверять!
— Я, право…
— Ну что ты на меня смотришь, как на привидение? Думаешь, я начну тебя сейчас пытать, откуда у Иден столько денег? Да, мне было это интересно, но потом я поняла, что от тебя ничего не добьешься. Ты будешь насмерть стоять, но не приоткроешь завесы семейных тайн.
Эмили проигнорировала ее последние слова.
— И вовсе не у Иден. Это мои деньги. Я просто хотела уехать от мамы. Когда-то нужно начинать свою…
— Слушай, это, конечно, хорошо — сбежать от Иден. Так ей и надо, мы давно уже ждали, когда ты дозреешь! Но, прежде чем начинать тут новую жизнь, попытайся кое-что усвоить.
— Что именно?
— Ты здесь будешь так же одинока, как и там. Если не изменишься. — Тетя Ло шумно вздохнула. — На самом деле, как бы ты ни относилась к своей матери, Эми, я на тебя посмотрела и поняла: ты ее точная копия! Не возражай! И все, от чего тебе хотелось бы избавиться, уехав из Вашингтона, ты привезла с собой.
— Что ты хочешь этим сказать? — опешила она.
— Я хочу сказать, что ты, возможно, считаешь себя ангелочком, но на самом деле ты упряма, обидчива, жутко честолюбива и неуступчива. В тебе больше, чем даже в Иден, жесткого консерватизма и нетерпимости ко всему новому. С таким послужным списком ты сведешь с ума моих детей и меня лично. И, честно говоря, меня эта перспектива не устраивает.
