Иолк был не так велик, как Кадмея, и стены его не так впечатляли, будучи по большей части деревянными, а не каменными, но тут было такое пестрое собрание людей, какого мы никогда не видели дома.
По мере приближения к главным сухопутным воротам движение наше все замедлялось, потому что вокруг нас собралась огромная толпа поглазеть на вепря и на то, как мы везем его живьем.
Но наше прибытие, хотя и собрало много народу, не было единственной или даже главной причиной суматохи в городе.
– Приехал сам Ясон! – радостно сообщали мне местные жители.
Это имя кое-что значило для меня, и, как я думал, через некоторое время оно станет таковым для всех людей в мире. Слава Ясона – воина и искателя приключений – в последние годы распространилась широко. Ему приписывались всевозможные подвиги, и, наверное, он был даже знаменитее Тезея, хотя за ним не водилось такой же, как у него, пиратской славы. Когда стало известно, что Ясону нужно сорок-пятьдесят соратников для некоего особенного приключения, отовсюду стали стекаться мужи – чуть ли не со всех концов земли, куда только сумели дойти слухи об этом. Думаю, не надо и говорить, что мало кто из тех, кто прибыл без приглашения, был принят в команду.
Что до Тезея, почти все, кого мы встречали, ждали, что молодой искатель приключений, которого иногда называли царем пиратов, рано или поздно появится здесь. Но пока его не было, и никто не имел понятия, где он может быть. Многие полагали, что его имя стоит в списке тех, кому Ясон лично послал приглашение. Если уж Тезей не герой, то кто тогда может зваться героем? На самом деле, его подвиги мало отличались от разбоя. Но если бы постоянная забота о чужом благосостоянии считалась подвигом, то Ясону было бы трудно составить свой список.
Кто-то вывесил на стене на городской площади внушительный список героев, которые точно прибудут.
Никто из тех, кто наблюдал наш приезд, не принял меня ни за одного из них – по крайней мере, пока не увидели, что именно мы везем в телеге (наш возница, который постоянно трясся из-за взгляда красных злобных глазок вепря, сбежал прежде, чем мы добрались до порта). Одного взгляда на тварь в клетке было достаточно, чтобы стало ясно, что я не обычный погонщик.
Толпа, собравшаяся вокруг нас, росла с каждой минутой.
Оказавшись в городских стенах, я повел повозку на площадь отчасти просто потому, что не хотел загораживать узкую улочку. На краю площади я остановил мастодонтов, не зная, куда ехать дальше.
