Ловкость и отвага Энкида очень помогли мне, послужив прекрасным дополнением к моей силе. О, я мог бы рассказать вам куда подробнее о различных стратагемах, которые включали терпение, веревки и сети, с помощью которых был пойман и укрощен вепрь, но я не хочу превращать свой рассказ в занудное перечисление проблем. Наконец мне пришлось оглушить зверя несколькими короткими, сравнительно легкими ударами по щетинистой голове.
Один из местных скотоводов, вне себя от радости, что избавился от такого чудища (хотя он весьма тревожился, почему я не пришиб зверя, когда была возможность; он говорил, что поклялся сварить из него похлебку), ссудил нас большой крепкой телегой, а другой дал нам мастодонтов, чтобы тянуть ее, и послал с нами возницей своего сына. Другие дали еще веревок, чтобы связать зверя, и крепкого дерева, из которого мы кое-как соорудили клетку или ящик для перевозки вепря. И мы направились в Иолк.
По мере нашего долгого, тяжелого спуска с гор воздух становился все теплее, и вскоре мы снова увидели землю, свободную от снега. Отчасти это было от того, что мы двигались прямо на юг. Мы как могли кормили нашего пленника и поили его водой, но любое животное, запертое, как наш вепрь, ослабело бы. Но, как оказалось, та магическая сила, что сделала его таким огромным и ужасным, поддерживала в нем жизнь даже в клетке и путах. Каждый раз, как я появлялся перед ним, он с ненавистью смотрел на меня своими красными глазками.
Мы спрашивали дорогу, но это вряд ли было нужно. Все дороги вели к нашей цели. Гермес был прав, и мы без труда нашли порт Иолк, находившийся на северном берегу водного пространства, больше которого мы с Энкидом в жизни не видели.
Когда мы впервые вышли к Великому Морю, мы удивились, что не видим противоположного берега за гладью сланцево-серой воды, простиравшейся перед нами под серым небом, хотя мы, конечно же, слышали рассказы путешественников и знали, что так и должно быть.
Прежде, чем мы вошли во врата Иолка, мы стали замечать признаки того, что здесь собирается множество благородных героев. Прошло уже около шести месяцев с тех пор, как мы с Энкидом покинули Кадмею. В горах у нас за спиной еще стояла зима, и пик Эриманф и его соседи были укрыты глубоким снегом. Но здесь, на много миль к югу, да еще и гораздо ниже, на северном берегу Великого моря, погода стояла весенняя. Я видел зеленые пальмы, пеликанов и всякое другое, что казалось чудом двум деревенским юношам.
