Сопрон поведал Васильку, что схватка с татарами произошла вблизи стен крепостцы. Обе станицы — та, что возвращалась из дозора, и та, что шла ей на смену, — встретились недалеко от переправы через Упу. Крымчаки Бека Хаджи вынырнули из тумана, густой пеленой окутавшего утреннюю степь, словно с неба свалились. Закипела битва. Врагов было много больше, чем порубежников. Теснимые ордынцами, они стали отходить к Упе, чтобы перейти вброд обмелевшую степную речку. Если б не туман, вряд ли бы им удалось пробиться к острогу. Крымцы не собирались нападать на крепость, но, когда по наказу острожного воеводы были открыты ворота, чтобы впустить своих, они на их плечах ворвались внутрь укрепления. Дюжинам двум порубежников удалось отбиться и скрыться в лесу. Позже к ним присоединились еще несколько человек, ускакавших ранее в степь.
Начальным над собой воины признали Василька, он был единственным из уцелевших десятников. Отряд решил пробираться в Тарусу, чтобы присоединиться к дружине князя Константина.
Ущербная луна тускло освещала двоих, которые, хватаясь за росшие по обрывистому склону кусты, осторожно спускались в Мешалку — крутой, глубокий овраг, образованный руслом давно высохшего ручья. Наконец они добрались до дна оврага и зашагали по направлению к речке Наре, скупо блестевшей неподалеку. Через несколько десятков шагов передний остановился и, приложив руки ко рту, заухал, подражая сычу. Из темноты откликнулись. Зашелестела листва кустарника, оттуда вышли люди.
— Ну, что там, Клепа? — нетерпеливо спросил атаман лесовиков.
— В Серпухове никого нет.
— Верно, никого — ни ордынцев, ни горожан. Одни псы да воронье. А град выжгли дотла поганые, костяная игла им в..! Только обители Божьи целы, да и то все пограбили там… — затараторил Митрошка.
— Выходит, и еды там не сыщешь?.. — огорченно протянул кто-то.
— Поищем, так сыщем. Чай, у святых отцов должно быть припрятано в тайниках, — молвил Гордей и торопливо добавил: — Вот что, молодцы, надо идти, пока светать не начало.
Поднимались молча, слышалось только тяжелое дыхание людей и шум осыпающейся земли. Выбравшись из оврага, ватажники оказались в глухом лесу, вплотную подступавшем к склонам. Дальше повел Митрошка. Уверенно раздвигая руками ветки, он некоторое время продирался напрямик через кусты и вскоре, отыскав стежку, вывел лесовиков на дорогу, ведущую в Серпухов…
Еще не начинало светать, когда ватажники, ежась от холодного ветерка, подошли к окраине города. Ни крика петуха, ни собачьего лая… Над пепелищем Серпуховского посада тяжелой глыбой нависла тишина. Гарь пожарища и смрад разлагающихся трупов подкатывались к горлу, вызывали тошноту.
