Федор оторопело замигал глазами, не сразу и уразумел, что чернобородый разбойник предлагает.
Атаман пристально смотрел на пленника, лицо его при свете догорающей свечки казалось хищным.
— Чего молчишь? Сказывай: по душе тебе такое?
Федор разозлился:
— Купцов убивать зовешь, атаман?
— Вишь, купца пожалел! — едко усмехнулся Гордей. — Не об том я с тобой разговор вести хотел.
Когда Гордей шел к пленнику, то надеялся выпытать что-либо о том, кто предупредил сына боярского Валуева. Однако разговора не получилось. Поняв это, процедил сквозь зубы:
— Видать, княжьи объедки по душе тебе больше! — Резким движением подхватил свечу, которая тут же замигала, и направился к выходу.
«Теперь тать непременно со мной расправится!» — со злостью подумал пленник.
— Митрошка! — громко позвал атаман на пороге землянки. Ему никто не ответил. Гордей выругался, прикрыл скрипнувшую на ржавых петлях дверь. С лязгом задвинул засов. Сделал несколько шагов от землянки и вдруг со стороны разбойного стана услышал возбужденные крики:
— Гордей! Гордей! Где ты? Не видали атамана?!
— Что там случилось? — громко отозвался тот.
— Ну и дела, Гордей! — воскликнул кто-то в нескольких шагах от землянки. — Только прибежал из Серпухова Корень. Такое там делается — страх! В городе татар сила несметная! Мелеха и Базыку убили, Епишка делся неведомо куды! Один Митька едва ноги унес; он про то и рассказал.
— Набег, что ли?
— Ежели б набег. Сказывает Корень: вся Орда поднялась!..
Федора словно горячечной волной окатило, в голове замутилось. Бросившись к двери, исступленно заколотил по ней изо всех сил кулаками.
Федор долго стоял у запертой двери землянки. Побег, мечтой о котором он жил все дни плена, казался теперь ненужным. Даже если Коломна не захвачена врагами и он доберется туда, что ждет его там?..
«По моей вине не упреждены в остроге, а может, в Москве самой, про ордынский набег…» — казнил себя порубежник.
Всю следующую ночь Федор, не сомкнув глаз, проворочался с боку на бок, так ни на что и не решившись. Утром, когда ему принесли поесть, Федор даже не взглянул на еду, но про себя удивился: не думал, что после вчерашнего разговора с атаманом кормить станут. И совсем уж озадачило его то, что впервые в землянку пришел с едой не Клепа, а Митрошка. Словоохотливый лесовичок попытался завести с Федором разговор, однако тот, рассеянно слушая его россказни, думал о своем и не отвечал. Митрошка надулся, хлопнув дверью, вышел из землянки, но привычного лязга засова пленник на сей раз почему-то не услышал.
