— А мы на помощь вам шли, да вот не успели, — словно оправдываясь, заметил Гордей.
— Оно и лучше, что не успели, не то не сидеть бы вам тут с нами, — едко усмехнулся остроглазый тарусец и резко добавил: — А ежели б и остались живыми, не звали бы нас на гиблое дело дюжиной людишек тьму ордынцев побить!
— Кто знает, может, не такое оно гиблое, — возразил брату Юшка.
— Сие осмыслить надо, чтоб с огня да в полымя не попасть, — не согласился с ним бородатый.
— Опасаетесь от баб своих оторваться? — поддел тарусцев Василько.
— Чего нам опасаться?! — повысил голос остроглазый. — Мы отвоевали свое, теперь вы сами спробуйте!
— Да что с ними воду в ступе толочь! Не хотят идти — не надо! Без них управимся!.. — зашумели станичники.
— Будет! — властно сказал атаман. — Неволить никого не станем. Только не отсидитесь вы по топям, да в глухомани лесной, найдут вас ордынцы.
— Смирная овца волку по зубам! — выкрикнул Митрошка. — Видели бы вы, как крымчаки в Гоновой деревне от нас бегли!
Федор поднялся с земли, спросил, обращаясь к тарусцам:
— Далече ли отсюда шлях, коим полон гонят?
— Верст пять будет.
— Добро. Там и учиним засаду! — бросил Гордей.
— Поведу вас, место там для засады знаю, — сказал седой тарусец.
— А нас возьмете? — подошли к атаману братья-близнецы.
— А чего не взять?.. — оживился Гордей, окидывая взглядом тарусских крестьян. — Кто еще?
— И я с вами! — швырнул о землю свой колпак мужик с бородой-лопатой. — Цыть, Акуля! Все одно пойду! — отстранил он бросившуюся к нему жену.
Остальные мужики, понурив головы, молчали. Собирались недолго, и вскоре отряд, в котором было уже около двадцати человек, скрылся в лесной чаще.
После нескольких часов пути станица спустилась в глубокую ложбину, поросшую кустами орешника и волчьего лыка. Над ними вперемешку возвышались молодые дубки и огромные старые деревья. Внизу, скрываясь в зелени леса, тянулась широкая пыльная тропа. На ней были отчетливо заметны следы конских копыт и босых ног, трава на обочине выбита.
— Намедни крымцы великий полон гнали, — пояснил седой тарусец.
— Часто гонят? — спросил атаман.
— Чуть ли не каждый день.
— Другой дороги нет, — вмешался крестьянин со светлым чубом. — Со всей тарусской земли ордынцы ясырь тут ведут.
— А сторожевых много?
— Какой полон, глядя. Третьего дня было с сотню, не меньше. Но и вели дюже много. Мужиков, баб, детишек… — вздохнул старик. — А день ранее дюжины две охраны только было. Когда как.
— Самолично видели аль говорил кто? — внимательно оглядывая тропу и прилегавшие к ней кусты, поинтересовался Федор.
