— Дитя, да и только!.. — А вслух промолвил степенно: — Княже, вои просят дозволения костры развести. Мы с Максимом советовались, мыслим, что можно.
Владимир молча кивнул.
На лесной поляне там и сям заплясали огни костров. Ратники доставали из переметных сум припасы: ветчину, сухари, огурцы, усаживались за еду. Но не все трапезничали, часть воинов сразу заснула, повалившись на траву…
Это были остатки разбитой нукерами Бека Хаджи тарусской рати — несколько сот княжеских дружинников, которых после гибели в самый разгар битвы князя Константина возглавил его младший брат Владимир. Они сумели оторваться от погони и укрылись в лесной глухомани. Татарам удалось полонить лишь немногих. Но ополчение было разбито. Вражеские всадники смяли горожан и крестьян, вооруженных топорами, дубинами и косами, и, окружив тарусцев, многих порубили или захватили.
На поляне слышался храп усталых, измученных людей. Гасли костры. Тлел лишь один, возле которого сидели Владимир, бояре и сотники княжеской дружины. Все угрюмо молчали. Поражение, бегство, да и неизвестность того, что ждет их в будущем, угнетали начальных людей…
— Так все ж, что будем делать, княже? — спросил Максим.
— Говорил и повторю вам, други: один у нас выход — идти в Волок Ламский к князю Серпуховскому!
— Уйти с родной земли неведомо куда?.. — покачал лохматой головой тысячник Устин. — Нет, сие негоже.
— Побьем татар, вернемся на Тарусчину!
— Уже побили… — хмуро протянул тысячник Максим.
— Сила наша, коль будем вместе. Ежели объединим рати русские — устоим, пойдем порознь — лада не будет. Говорил я о том брату Костянтину, упокой Господь его душу, да не послушал он меня. Может, все было бы по-другому… — тщетно уговаривал молодой князь начальных людей, но те продолжали отмалчиваться.
— Грех покойного князя-батюшку судить, — вздохнул кто-то из сотников.
— Да и ждет ли князь Серпуховский нас? — буркнул Максим.
— Ждет! Мне о том доподлинно ведомо — самолично его грамотку читал! — воскликнул Владимир и продолжал: — А тут что делать станем? Корм-то для воев раздобудем, зверья и птицы в лесу много, а дале что? Не сегодня завтра ордынцы сыщут нас. Не отобьемся! Нечего тут сидеть!
— А мы и не собираемся тут сидеть! — двусмысленно обронил Устин.
— Ежели не в Волок, то куда? — насторожился молодой князь.
— Видно будет.
— Замыслил ты что-то, Устин? Не забывай только: я ваш князь!
Боярин промолчал, а Максим зло прищурил глаза, бросил резко:
— Тот наш князь, кого Костянтин Иваныч в своем завещании назвал! Мы же, тарусские бояре и дети боярские, — обвел он рукой сидевших у костра начальных людей, — сего завещания не видели. — И добавил многозначительно: — Да и в Рязани при княгине Ольге Федоровне есть тарусские бояре.
