— Тима, но ты же понимаешь, — тут же вкрадчиво подхватил мысль босса Извилистый. — Есть же еще твои родители, брат, собачка, в конце концов. Ты же не хочешь, конечно, чтобы с ними что-то случилось… нехорошее…
Тимка молчал. Взгляд его медленно скользил по фигуре Извилистого, выписывая замысловатые узоры. Когда-то давно, в первом или втором классе, отец подарил ему прибор для выжигания. Тимка тогда целый месяц собирал на помойке фанерки, переводил на них рисунки с открыток и выжигал грибочки, цветочки, котят и прочую дребедень. Потом Борька взял прибор для каких-то своих целей и сломал его. Тимка и сейчас помнил раскаленную докрасна иголочку прибора и едкий запах горелой фанеры. Он знал: если что-то хорошо представить себе…
— Пацан, ты что… Чего ты?! Да я это так сказал, ну всем же все понятно…
Бесцветная улыбка повисла на Тимкином лице, как белье на веревке.
— Что ж, до свидания — всей честной компании, — Тимка шутовски раскланялся.
— Что делать, придется для начала сыграть по их правилам… — вздохнул ему вслед один из приличных. — Хотя мальчишка, тут ты прав, Константин, — жутко противный. И явный дегенерат к тому же…
Завернув в подворотню, Тимка вынул из кармана новенький мобильный телефон, с удовольствием еще раз рассмотрел его, поиграл мелодиями звонка. Потом вздохнул, потыкал пальцами в кнопки, поднес к уху.
— Таю пзовить, пжалста, — глотая звуки, попросил он.
Когда на том конце ответили, Тимка оглянулся по сторонам и негромко сказал:
— Коровина, это Игнатьев. Есть тема… Не, к тебе не пойду. Ты сейчас можешь? Тогда выходи к Овсянниковскому саду. Знаешь? Иди по главной дорожке. Я к тебе подойду. Все, пока.
— Ты куда? — спросила тетя Зина, которая несла из кладовки гладильную доску и наткнулась на одевающуюся в коридоре Таю.
— Меня Игнатьев на свидание пригласил, — честно, с большой долей недоумения ответила Тая. — Прямо сейчас, в Овсянниковском саду.
— Игнатьев? Это тот, который с шарфом и про пудру сказал? — припомнила тетя Зина. — Вот видишь, я опять права — он и вправду к тебе неровно дышит.
Тая довольно улыбнулась (слова тетки были ей приятны), но отрицательно помотала головой:
— Нет, теть Зин, тут все же что-то другое, наверное…
— Поживем — увидим, — пожала плечами тетя Зина.
Несколько старых, этажей в пять, тополей росли вдоль тихой улицы. Как будто в ущелье. Верхние, уже голые ветки тополей были так высоко, что Дима сам ничего и не увидел бы. Как и у большинства людей, не было у него такой привычки — ходить, подняв глаза к небу. Он вообще после дополнительных занятий по английскому в аптеку на Херсонской шел — покупать Александре Сергеевне валокордин. И не заметил бы ничего, если бы внизу, задрав головы, не стояли его одноклассники из 8 «А». Вместе с ними стояли две мамы с колясками, старушка с клюкой и еще несколько остановившихся по случаю прохожих.
