– Он ошибался в оценке стаи: люди там не злые, они просто не отличают добра от зла.
– Значит, добрым быть невозможно? – заметил муж.
– Но мать называла их детьми Света.
Слова эти он воспринял, кивнул:
– Я слышал, когда она говорила это.
Ева обрадовалась:
– Слышал, помнишь! Это правда, понимаешь? Это каким-то образом правда. В них есть что-то, что мы потеряли, Адам.
– А что именно? – Он боролся с собой и все же хотел слушать ее.
– У них есть СЕГОДНЯ, они живут в СЕГОДНЯ.
– Как дети, думаешь ты?
– Да, – ответила она. – Ты же не думаешь, что дети злые?
– Легкомысленные? – заметил он. – Бесчувственные, иногда жестокие. Там, в стае, они никогда не становятся взрослыми. Это ты имеешь в виду под СЕГОДНЯ?
– Да, в какой-то мере я верю в это. Но, говоря о детях, ты кое-что забываешь, Адам. Они такие живые, такие интересные. Они могут полностью погружаться в то, что они делают, их сила в СЕЙЧАС. Помнишь наших мальчиков?
Он подумал немного, кивнул. Когда вскоре после разговора он отправился к пастбищу, его походка была свободнее. Между ними возникла открытость, некое просветление. Но пришла осень, и они вынуждены были подолгу оставаться в пещере друг с другом. Однажды вечером у очага он возобновил разговор.
– Я смирился с мыслью, что могу быть сыном Сатаны.
Наступила такая тишина, что она могла слышать даже шорох дождя по траве.
Она знала: сейчас было сказано нечто очень важное.
Дождь лил как из ведра, когда она наконец решилась обдумать то, что долго не решалась. Что-то не так было с ее телом.
Положив руки на живот, она подумала: давно уже у нее не было месячных после возвращения домой. Но не было и любовных встреч.
Только в первый день, там, на ложбине у водопада, они любили друг друга еще до того, как наступила злоба и захватила их. Неужели это возможно?
Она вспомнила женщин в шатре у Эмера. «Конечно, у тебя еще может быть сын вместо того, которого ты потеряла». И свои слова: «Я хотела бы маленькую девочку…»
За день ее догадка переросла в уверенность. А к вечеру, когда муж вернулся домой, руки ее потеплели, голос стал мягким, еда была вкусна, смена одежды готова.
Он сразу же почувствовал перемену, увидел свечение вокруг нее, обрадовался, но и забеспокоился.
Поели, как обычно, в молчании. Она потянула с мытьем посуды, потом села на скамью напротив него и спросила:
– Ты помнишь наше первое утро на ложбине горы, когда я вернулась домой? Помнишь, что мы делали до того, как начали ссориться?
