- Так, гусеница, заканчивай балаган и иди завтракать - у тебя сегодня долгий день. Встреча с отцом как-никак.
Ответить я ничего не смогла, так как эта зараза схватила меня за пятку, и вздернул вверх. Я взлетела аки пташка, умудрившись расстаться по дороге не только с одеялом, но и ночной рубашкой, оставшись лишь в нижнем белье.
- Ничего себе... - пробормотала я, пытаясь прикрыться от нахального взгляда.
- А то, - самодовольно похвастался он. - Я этот способ отрабатывал на сотнях милых барышень. Отработан и запатентован, так сказать. Причем я еще пощадил твою скромность.
Я даже не удивилась. Правильно Рис сказал, что настоящему коту и в сентябре март. Еще немного и мой хвостатый приятель наплодит кучу своих маленьких котят во всей округе.
- Ну а теперь, когда я проснулась, может, ты поставишь меня на пол? И заодно оденешься! Я тебе одежду покупала для того чтоб ты ее носил не только на улицу, извращенец! - все еще сонно, а потому тихо отчитала я его.
И тут дверь в мою спальню распахнулась. Я ожидала увидеть беспардонного Риса или равнодушного к женскому телу Рету (нет, он не гей, он просто будущий ученый), но не его!
- Донюшка, сероглазка моя, я тебе гостинчиков от мамки привез, - громогласно возвестил о своем приезде мой отчим. - Опля, какая мазурка... Ну что, поганец, жениться будешь на моей донюшке? Или похороны за мой счет?
С тихим ойканьем Снежок поставил меня на пол, аккуратно поправил мне и себе волосы и очаровательно улыбнулся.
- Жениться. Риа, представь нас, пожалуйста.
И тут я поняла, что во мне разбудили стерву. Теперь можно сказать, что та терпеливая в меру скромная девушка с довольно хорошим самообладанием скорбно вздохнула и мирно закопалась в могилку. В конце концов, правильно говорят, что когда женщине обламывают крылья, то приходится летать на метле.
- Да я скорей всех своих родичей со стороны родного папочки расцелую, чем выйду за тебя замуж, мерзкий, самовлюбленный, беспардонный, отвратительный выхухоль! Уж лучше жабу поцелую сотню раз! Я тебя вообще терпеть не могу! Подкинули оборотни проблему на шею! И как только в силу войду, уничтожу царство к чертовой бабушке, чтоб больше такого 'счастья' как мне привалило, никому не досталось!
Свои тихие, но эмоциональные слова я подкрепляла увесистыми тычками. Оборотень каждый раз ойкал и пятился, пока, наконец, не спрятался за спину моего хихикающего отчима.
- Смешно тебе, папенька? - сладко пропела я.
