– Не говори так! – Лицо Фриды перекосилось от негодования. – И отгони от себя подобные мысли! Фюрер в конечном счете приведет нас к победе. Как ты можешь в этом сомневаться? Наша армия всего лишь совершает организованный отход из стратегических соображений, чтобы затем начать крупномасштабное контрнаступление. Разве ты не читал о том, что сказал Геббельс, в «Völkischer Beobachter»?[26]Наши заводы готовят новое смертоносное оружие. К концу года мы уже войдем в Москву, и затем наконец будет создана Великая Германия от Атлантики до Урала!
– Ну конечно, Фрида. Однако бывают моменты, когда…
– Может, хочешь вернуться в Монако и работать там в конторе того мерзкого Штеймана? Ты разве забыл, что с тобой сделали ростовщики-евреи?
В ее глазах вспыхнули огоньки ненависти.
– Ты забыл, как твой отец влез к ним по уши в долги и как они продолжали давать ему деньги только для того, чтобы затем припереть к стенке?
Брайтнер прекрасно помнил великолепную виллу в Монако, в которой прошло его детство, и шикарные вечеринки, которые едва ли не ежедневно устраивали его родители – с несколькими десятками гостей и с множеством ящиков охлаждаемого шампанского. Он, будучи еще подростком, через просвет слегка приоткрытой двери подсматривал за роскошными приемами и думал, что и ему уготована такая вот замечательная жизнь. Мама и папа были так красиво одеты!..
– Ты помнишь, как они поступили с твоим отцом, эти евреи?…
Ну как он мог об этом забыть? В одно прекрасное утро к ним на виллу явился судебный пристав – явился, чтобы описать все движимое имущество за долги. Вслед за имуществом пришлось расстаться и с домом, и с пивоваренным заводом. Лишь позднее он, Карл, узнал, что его отец, стремясь жить на широкую ногу, безрассудно занимал деньги, в то время как экономика Веймарской республики приходила в упадок. Через два года после того, как было утрачено все – дом, деньги, пивоваренный завод (к тому времени семья Брайтнеров уже жила в вонючей квартире в захолустном районе), отец Карла покончил с собой, засунув ствол пистолета себе в рот и нажав на курок.
– Во всем были виноваты они, евреи! Они принудили тебя работать в той мерзкой конторе. И при этом вели себя так, как будто сделали тебе одолжение! «Господин Брайтнер, мы очень сильно сожалеем по поводу того, что произошло с вашим отцом, очень-очень сильно сожалеем… – Фрида стала говорить фальшиво-сострадательным тоном. – Если хотите, мы дадим вам хорошую работу, на которой вы сможете на практике применить имеющиеся у вас знания… Это, конечно, не ахти какая работа для такого образованного человека, как вы, но поверьте…» Ты сидел за письменным столом и занимался вычислениями по двенадцать часов в сутки, а они тем временем за нашей спиной вовсю наслаждались жизнью! Но теперь этому всему положен конец! Теперь ты тот, кем заслуживаешь быть. И помни, что в Монако нас ждет всего лишь жалкая двухкомнатная квартира…
