Настороженность Илари и ее испуг, когда позади нее что-нибудь двигалось, давали остальным обильную пищу для веселья, в котором в конце концов стала принимать участие и она сама. Однако держаться во время экскурсии она все же предпочитала в середине компании, чтобы не оказаться каким-то образом одной.
— Я хотела бы знать, — прошептала она, — можно ли тут взяться за руку какой-нибудь фигуры, не опасаясь чего-либо?
— Я ни за что не ручаюсь! — намеренно таинственно сказал Константин.
Через некоторое время можно было увидеть, как она осторожно трогала за одежду то одну, то другую восковую фигуру, что выходило очень забавно и доставляло наблюдавшим большое удовольствие.
Тем временем они забыли о Гидо и весьма удивились, когда увидели его стоявшим в последнем зале. Он казался полностью отрешенным от действительности, поскольку вначале совсем не заметил их появления. Как завороженный, Гидо смотрел, не отрывая глаз, на лицо женской фигуры, восковой копии дамы, относившейся, судя по осанке и одежде, к образованным слоям общества. И действительно, черты ее лица отличались редкой одухотворенностью, в ее глазах светилась кротость, проникавшая в глубину души.
Когда Илари положила целиком погруженному в созерцание Гидо руку на плечо, тот испуганно вздрогнул.
— Ну, ну, — проговорила она, — ведь это я. Но, боже мой, что с вами? На вас же лица нет — бледны как смерть!
Вместо ответа Гидо быстро подошел к Константину и, подведя его к фигуре женщины, стал тихо с ним о чем-то говорить. Лишь с трудом удерживались остальные от расспросов о причинах столь странного поведения. Кроме того, они опасались, что вечно ироничный скептик пользовался случаем, чтобы с помощью подстроенной мистификации разыграть их, заставив поверить в какое-нибудь сверхъестественное явление. Однако это предположение было далеко от истины.
Лишь после того, как компания снова оказалась в квартире Константина и Жюли, стало возможным разговорить Гидо.
— Да, я хочу вам кое-что рассказать, — сказал он, к удивлению своих слушателей, таким странным тоном, что присутствовавшие сразу же отбросили мысль о мистификации. — Я даже должен вам это рассказать. Чрезвычайно привлекательные черты лица той фигуры, рядом с которой вы меня нашли, возбудили мой интерес настолько, что я не мог оторваться от их созерцания. И представьте себе — чем дольше я перед ней стоял, тем прочнее становилась во мне вера, что это не восковая фигура, а живой человек. Мои глаза отчетливо видели проявления настоящей, одухотворенной жизни. Тем не менее мне не хватало решимости рассмотреть фигуру поближе или даже коснуться ее. Тогда я позвал с собой Константина, который с улыбкой обследовал лицо фигуры и после этого попросил меня сделать то же самое. Да, в тот момент, когда я дотронулся до ее лица пальцами, оно было не чем иным, как воском.
