К тому времени, когда она внесла в комнату большой фарфоровый чайник с зеленым чаем и вазочку с абрикосовым вареньем, Матвей, кажется, наконец наелся. Он сидел, откинувшись на спинку дивана, и вид у него был совершенно умиротворенный.
— Хорошая все-таки вещь Восток, — сказал он. — Хотя, скажу тебе, развивает в мужчинах свинство.
— Не переживай, — успокоила Лола, — в тебе свинство вряд ли разовьется, так что, раз хозяйка подает, ешь и помогать не рвись. А если покурить хочешь, то кури, не стесняйся, — предложила она.
— Разве что кальян, — пробормотал он. — После такого-то плова! Но вообще-то я не курю.
— Спортсмен? — улыбнулась Лола.
— Непрофессиональный.
— А дерешься профессионально.
— Так ведь рукопашным боем занимался, — кивнул он. — Предполагал, что в жизни пригодится, и, как выяснилось, не ошибся. Я же группой специального назначения командую, приходится соответствовать.
— Но ты ведь не офицер, — удивилась Лола. — Как же ты можешь группой командовать?
— А уже представление послали. Дефицит кадров, — усмехнулся Матвей. — Так что, скорее всего, зачтут мне первый год службы как сборы и лейтенанта дадут. Я все-таки МГУ почти что закончил, и военная кафедра у нас была.
— А почему почти что?
— Я же тебе уже объяснил: читай коричневого Толстого. Ну, обрыдло мне все, понимаешь? До того дошел, что на «бумера»-красавца и то смотреть не мог.
— На что ты смотреть не мог? — не поняла Лола.
— На машину свою. На «БМВ» то есть.
— И где же она теперь?
— — В Москве, где ей быть, — пожал плечами Матвей. — В гараже стоит. Ну что ты так на меня смотришь? Думаешь, я такой дурак, что за романтикой в армию подался?
— Не знаю… — медленно проговорила Лола. — На дурака ты не похож, конечно, но странно все это… Ты появился в моей жизни как бог из машины. Поэтому я ничего про тебя понять не могу.
— Ладно я, а вот ты-то что здесь делаешь, в этом Душанбе? — спросил Матвей. — «Войну и мир» наизусть помнишь, про бога из машины тоже… Я и не знаю, кто это такой! За каким чертом ты здесь сидишь, а? Ждешь, пока одноклассник прирежет?
Бог из машины — — это персонаж античной трагедии, — сказала Лола. — Который появлялся в финале и разрешал все проблемы. А сижу я в этом Душанбе потому, что я здесь родилась и прожила двадцать семь лет. И сидеть мне больше негде.
— Это неправильно.
— Правильно или неправильно, но это реальность. Ты почему варенье не ешь? — спросила она. — Между прочим, довольно вкусное.
— Кто бы сомневался. Сама варила? — Лола кивнула. Матвеи зачерпнул из вазочки полную ложку и отправил в рот. — Ухты, с ядрышками! Говорю же, хорошее место Восток. Это ж надо — косточку из абрикоса достать, разбить, ядрышко обратно засунуть, потом варенье так умудриться сварить, чтоб абрикосины с ядрышками целые были… Тонкое дело!
