Проведя полдня в библиотеке, я ушел оттуда с головной болью, зато с элементарным представлением о фондах и товародвижении. Новые знания порождают новые вопросы. Они заняли еще одну страницу в блокноте, и я все больше склонялся к мысли, что нужна помощь Ило. Вечером, когда на город надвинулись сумерки, я поехал к нему.
Я не очень себе представлял, как подступиться к Ило. У него была одна слабость — деньги. А у меня денег не было.
— Ну что, обнаружил «Ариадну»? — спросил Ило и хихикнул.
— Чего ты смеешься?
— Слушай, люди пять лет в институтах, а потом столько же на практике изучают, как найти лазейку и обмануть государство. Ты же за один день решил все познать. Так не бывает. Идем, покажу квартиру.
С недавних пор Ило с женой и двумя детьми занимал весь второй этаж небольшого дома в центре города.
Все пять комнат были обставлены дорогой мебелью. Даже в детской стоял импортный гарнитур. Ни в одной из них я на увидел книг.
— Что скажешь? — спросил Ило.
— Хорошо стал жить. Большие деньги заколачиваешь?
— На жизнь хватает. Только все это не мое.
— Чье же?
— Цирино. Клянусь, все принадлежит ей.
— Развелся, что ли?
— На всякий случай. Время-то какое?! Никто не видел, что ты вошел к нам?
— Нет. Зачем тебе нужны деньги, если живешь под страхом?!
— Деньги воем нужны. Тебе они тоже нужны. Иначе…
— Что иначе?
— Ладно, это твое дело, не мое.
— Ты бы хоть детям книги купил.
— За моих детей не беспокойся. Идем.
Мы прошли в темный закуток. Ило включил лампу. Застекленный шкаф был уставлен подписными изданиями. Мне инстинктивно захотелось подержать книги в руках, полистать. Шкаф оказался запертым. Книги были в заключении. Ило вытащил из кармана связку ключей.
— Не надо, — сказал я и погасил свет.
В гостиной Цира накрывала на стол.
— Как ты живешь, Серго? — спросила она. — Давно вернулся в Тбилиси?
— В прошлом году.
— Где работаешь?
— В редакции.
— Хорошо зарабатываешь?
— Нормально.
Вбежал Тенгиз. Я подхватил его и подбросил.
— Папочка, скажи дяде Серго, чтобы он приходил к нам. Он сильный.
— Хорошо, сынок. Иди.
— Пусть останется, — сказал я и усадил Тенгиза к себе на колени.
— Не порти мальчика, Серго. Тенгиз, иди. Пора спать.
Мальчик соскочил на пол и убежал.
— Ты ему понравился, — сказал Ило.
— Он мне тоже, — сказал я. — Славный мальчуган.
Цира вышла из гостиной.
— Когда дойдет до дела, не откажешься помочь ему?
Дальновидность Ило вызвала у меня усмешку. Он заглядывал вперед лет на пятнадцать, значит, намеревался поддерживать со мной отношения и заносил в свой список полезных, нужных людей. Среди нашей многочисленной родни, разбросанной по всей стране, не было ни одного корреспондента, даже внештатного. Если бы он узнал, что к тому же я написал пьесу и она будет поставлена в театре, он кричал бы на каждом перекрестке, что Серго Бакурадзе его самый близкий родственник, его брат, в крайнем случае двоюродный. Я вспомнил, что Ило продал мне, тогда студенту второго курса, за двойную цену чешские ботинки. Ботинки оказались на размер меньше, но Ило убедил меня, что они разносятся, и я, глупец, поверил ему.
