— Познакомьтесь, — сказала Нана. — Это Серго Бакурадзе, многообещающий журналист.
— Нина Шедловская, — протянула руку девушка.
Нана достала из кармана юбки крохотную записную книжку и сказала ей:
— Оставьте телефон. Она позвонит вам.
Нина продиктовала номер и попрощалась.
— До свидания, — сказал я. — Было приятно познакомиться. Приходите к нам.
— Спасибо, — с улыбкой ответила она и пошла к лифту. Она хромала, и я, пораженный, глядел ей вслед со смешанным чувством жалости и разочарования.
— Ну, слушаю тебя, — сказала Нана.
— Что с этой девушкой?
— Упала с лошади. Она наездница в цирке. Слушай, ты хотел поговорить со мной или искал повод познакомиться с ней?
— Конечно, хотел поговорить.
— Деловые разговоры, мой дорогой, ведут за столом.
Только этого недоставало, подумал я. Денег у меня было в лучшем случае на обед в столовой.
— Сожалею, но не могу пригласить тебя в ресторан, а в столовую ты не пойдешь.
— Разумеется, не пойду. Знаешь что, отложим на завтра. Сегодня я занята. Побежала, надо успеть сдать материал в номер.
В полдень все сотрудники отдела информации переселялись в кафе напротив редакции.
Леван не мог уйти, и мы пошли пить кофе без него.
В углу пустого зала сидели мой школьный товарищ Лаша и Боб. Лаша поднялся и расцеловался со мной.
Когда-то Лаша занимался боксом и увлекся им настолько, что с трудом закончил школу. Он не стал известным боксером, бросил бокс и устроился лаборантом в медицинский институт. Там он влюбился в студентку, дочь раввина, Симу. Вначале Лаша не пользовался взаимностью. Он ходил за девушкой по пятам, преследовал ее, угрожал, что в конце концов возымело действие на воспитанную в строгости Симу. Она даже не предполагала, что на свете бывает такая любовь, и ответила на чувства Лаши со всей затаенной пылкостью женщин своего рода. Узнав об этом, раввин готов был навсегда уехать из Тбилиси, лишь бы избавиться от Лаши, но не бросать же насиженное место, где еще его дед, тоже раввин, построил в центре города каменный дом, где его все уважали и где ему все нравилось. Тогда раввин впервые обратился к богу с личным вопросом. И как раввин заявил дочери, которая не уставала повторять: «Лаша или смерть!» — всевышний сказал ему: «Пусть одним иудеем будет больше». Свадьба принесла Лаше мимолетное счастье, потому что раввин все время советовался с богом и однажды сказал: «Мусульмане тоже делают обрезание, но они остаются мусульманами. Я не могу требовать от народа соблюдения законов, если сам не соблюдаю их. Мы уезжаем».
