Как-то Анка вернулась домой, по своему обыкновению, недовольная, но, против обыкновения, заглянула к Прошке. Прошка, когда кто-нибудь заглядывал в его кукольную повозку, не сразу оживал – сначала был бел и нем, потом начинал шевелиться и произносить бессвязные звуки, а уже потом розовел и делался похож на ребенка. О том, на что он бывал похож, когда его никто не видел, Анка не задумывалась…
Она в нетерпении принялась теребить его зеленую пеленку.
– Расскажи что-нибудь!
– О чем же рассказать тебе? – вздохнул потревоженный кукленыш.
– Ну, обо всем.
– Обо всём? Но я здесь ничего не знаю и не понимаю! У вас всё так странно. Так нелепо и запутано, все знаки и подмены. Даже чувства смутны.
– Откуда ты знаешь? Лежишь тут, как бревно…
– Просто язык чувств – мой родной…
– Ты, вообще, откуда?
– Оттуда, где вся жизнь – чувство.
– Отстой! Лучше приключения!
– Я могу рассказать тебе кое-что, – задумчиво произнес малыш.
– Ну! – обрадовалась Анка.
– Только я буду рассказывать так, как умею. Что-нибудь значительное так трудно выразить на незнакомом языке. Чем образ ярче, тем бледнее он выходит…
– Не грузи! – нетерпеливо прервала Анка.
Младенец задумался и неуверенно начал:
– Когда-то на свете жил один-единственный Мастер. И больше никого на свете не было. Он смастерил себе из тростника дудочку. И после этого делать ему было совершенно нечего. А времени – бесконечно много. Он сидел и играл на дудочке… Представила?
– Ну!
– Но он был Мастером и вечно играть – не мог. Не в его это характере. Пошел побродить и увидел Дерево… Дерево, которое увидел Мастер, было тоже единственным на свете. Поэтому его нельзя назвать самым красивым. Оно было похоже на каштан, и на вишню, и на сосну, и на пальму, и на баобаб. Хотя баобаб, говорят, трава, но я не очень верю. В равной мере на все деревья, сколько их ни известно теперь ботанике. Огромное, как целое солнце, оно не росло – ему было некуда…
– Отстой! – прервала Прошкин рассказ Анка. – Ненавижу сказки! Даже в детстве ненавидела. Ты, всё на свете, вроде, знаешь, чего никто не знает… Короче, расскажи хотя бы про «Фломастеров»… Не засохли ещё эти уроды?.. Прошка, почему ты на меня не смотришь, закатил глаза и побелел? Ой, что с тобой?
В коляске, завернутое в потрепанную зеленую тряпку, лежало изящное изваяние кудрявого мальчика, белое и почти прозрачное. Анка хотела взять его на руки, но не смогла. Мальчик был мраморный.
– Что же это такое! – растерялась она. – Прошка, перестань дурака валять! Это же не интересно!
