Заговорить не получается — из горла раздаются только хрипы. В окне отражение — окоченевшая улыбка идиота на ступеньках психушки, откуда его только что выпустили. Кан, твое лицо… белое и жирное. Только жрущий молоко и мясо начальник может отрастить такую харю — такую белую и невъебенно жирную.
— Нэмма бай… нэмма пан.
Водитель косится на него поверх красно-золотого погона, уловив слова, выдавленные из сжатых губ.
— Вы знакомы с министром Чжу?
Тревожная складка расползается по лбу водителя.
— Знаю, да…
За окном начинается дождь, косые копья дробят пространство на параллельные миры.
— Ты не беспокойся. У нас с министром, что называется, шапочное знакомство. Я стоял себе на обочине под проливным дождём, а он проезжал мимо в лимузине с моей сукой женой.
Водитель открывает рот для вопроса, но Пиао жестом загоняет его обратно.
— …не спрашивай. Это долгая история и вообще государственная тайна.
В наступившей тишине отчетливо слышен свист раздвигаемого воздуха, когда они пролетают мимо старого седана Шанхай, ковыляющего под дождем, как паккард 50-х годов. Потом водитель снова открывает рот.
— Что ж, думаю, вряд ли вы как следователь БОБ много знаете о Красных Флагах?
Он давит на педаль газа. Взгляд — на дорогу, сжатый рот — как шрам на лице. До конца пути он молчит, и только когда Пиао уже вышел из машины, он произносит последнее, единственное слово…
— Ублюдок.
Чжао-дай-со, гостевая дача Шефа Липинга, расположена на расстоянии броска камня от озера Тайху. Только связка рыбацких лодок, да зеленоватое, в жёлтых бликах, отражение убегающих вдаль плодородных равнин нарушают гладь озера.
Пиао стоит, разглаживая форму и наблюдая за девушками, которые хохочут и плещут друг в друга водой, собирая водяные каштаны — они плавают по озеру в просмоленных бочках. Ни звука, только их смех. Там дальше, за озером, начинаются холмы северо-западных земель. Округлые пригорки, тёплая, щедрая земля. И только когда стремительные темные глаза замечают Пиао, и начинаются подначивания, он уходит под их слова:
— Товарищ полицейский, идите к нам синеглазых детишек делать!
Ничто не указывает на то, что это резиденция Липинга. На ней не написано ни имени, ни номера или адреса. Официального телефонного номера тоже нет. И стоит она на безымянной дороге. Просто безымянный район озера Тайху. И на картах его нет. Пиао жмет кнопку звонка. Видел он такое и раньше. Бейдайхэ, Хуан Шань, Западное озеро… по всем знаменитым курортам страны цветут эти диковинные цветы — резиденции политической элиты. В стране, где всё — государственная тайна, о дачах только шепчутся. Тэ-цюань, особая привилегия высших руководящих кадров, ревностно ими охраняется. Те, у кого есть дачи, говорят о них только с равными по силе и влиянию. Упоминание о дачах непосвященными сурово осуждается. На это смотрят как на…
