что быть таким, мол, стыд, мол, и позор,
и хорошо еще, что я еще не вор.
Я вспомнил Ваську и слегка взгрустнул,
потом заплакал, а потом заснул.
Сколько в мире написано книг -не прочтешь!
Потому не читал.
Так и жизнь пролетит, словно миг -
ни любви, ни кота, ни черта!
1962
Однажды я в детстве из дома ушел,
на поезд я влез, как на небо...
Весь город искал меня, но не нашел.
С тех пор я в том городе не был.
Я помню, как вдруг загудел паровоз,
поехали мы, полетели.
Я видел поля и задумчивых коз,
озера, березы и ели.
Ох, дорога без конца -
письма, телеграмки!
Я уехал от отца
и чуть-чуть от мамки.
Я послал им свой привет,
я их не обидел.
Я не видел их сто лет,
никогда не видел.
И щелкал на стыках в лесу паровоз,
летели в дыму перегоны.
И я без того свой картофельный нос
расплющил об окна вагона.
Все спали, а я все смотрел и смотрел,
и думал с любовью про транспорт.
С тех пор я от времени постарел,
но я опьянел от пространства.
Я поехал на войну,
на войну военную...
Дайте пушечку одну обныковенную.
Постреляю по врагам,
или по воронам...
Скучно мне по сапогам,
или по погонам.
Хожу я и еду, плыву и лечу,
кормлю я глазами пространство.
На Родине я непутевым слыву,
и все говорят, что от пьянства.
Дайте в руки мне гармонь -
золотые планки...
Я с работы шел домой -
потерял полбанки.
Не терял я ни фига,
а меня теряли...
Я растерянный слегка,
и найдусь едва ли.
1962
ГИТАРА (цикл стихотворений)
1
Когда я предстал перед музой
со старой гитарой в руках,
то ей показались обузой
звенящие квинты в стихах.
Про все, что я пел, она знала.
Конечно же — сколько ей лет!
Но все заставляла: — Сначала!
Вот тот, нет, вот этот куплет.
Когда она мыла посуду,
сказала назло небесам:
— Тебя посещать я не буду,
но ты приходи ко мне сам,
гитару с собой приноси,
покажешь, где До там, где Си. . .
1962
2
Вячеславу Широкову
Сегодня нечего сказать
друг другу, все давно нам ясно,
чего не поняли глаза,
все сердце видело прекрасно.
Пришли иные времена,
не стоит вспоминать о старом...
не нужно песен и вина,
пускай звучит одна гитара.
Какой бы радости порой
я ни встречал на свете —
я знал, что счастье и покой
своей негромкою игрой
развеют струны эти.
Послушай, как поет струна,
глубокий бас ей тихо вторит. . .
Беседуют он и она,
гармония в их разговоре.
Они искусного рукой
подстроены друг к другу честно.
Меланхолический покой
звучит в мелодии известной.
И словно волны о причал
в густых аккордах бьются руки —
