Операция закончена.
Старший следователь контрразведки 4-го гвардейского корпуса джемадар-полковник Аджагара Хан пил кофе. Он пил кофе всегда. Во всяком случае — всегда, когда работал с информацией. Он бы давно вылетел в трубу, если бы старшие офицеры "бессмертных" не имели больших привилегий в снабжении. Нынешняя чашка была еще только первой за день.
На столе у Хана, как всегда утром, лежала стопка присланных за ночь распечаток. В основном — протоколы допросов. И данные службы наблюдения, конечно. Все это сейчас следовало внимательно прочесть, отмечая ключевые места: зацепки, способные вывести или на другие дела, или на перспективную игру с двойными агентами. И составить экстракт с комментариями, который будет переслан непосредственному начальству, субадар-полковнику Балу.
Запуская кофеварку (пусть вторая чашка будет на подхвате), Хан мельком увидел свое отражение в прикрывавшей "кухонный угол" кабинета стальной пластине. Уверенный в себе лысеющий блондин, тонкие губы, хрящеватый нос. В Гондване, где все нации и народы давно перемешались, никого не удивляло, если человек европейской внешности носил чисто индийское имя — или наоборот. Да и где она, та Европа?.. Для Хана и миллиардов его сограждан это понятие было не более реальным, чем, наверное, для какого-нибудь землянина ранней космической эры Древний Вавилон. Знаем, было такое, ну... ну... и что?..
Вернувшись к столу, Хан принялся за бумаги. Ничего особенно интересного он там не увидел. Большинство организаций Сопротивления на Архелоне представляли собой маленькие группы, занимавшиеся боевой работой по отдельности; их приходилось находить и уничтожать по одной. Это делало работу контрразведки очень рутинной. Мечта хорошего контрразведчика — выявить с помощью своих агентурных возможностей целую сеть, которую можно будет потом накрыть одним движением — была на Архелоне крайне труднодостижима. Остатки византийских колонистов — пещерные крысы, больные, покалеченные, месяцами и годами не видящие солнечного света — упорно не желали сдаваться. Их можно было понять, после сдачи их ничего хорошего не ждало. "Бессмертные" никогда никому ничего не обещали. Их командование не признавало никаких договоренностей с противником: ни о сотрудничестве, ни даже о капитуляции. По всем уставам, коренные жители занятых "бессмертными" планет и людьми-то не считались. И при допросах их, понятное дело, не берегли.
Хан вздохнул. Большинство его коллег-следователей относилось к разряду так называемых "батчеров" — Шива один великий знает, как удержалось в Гондване это слово из полузабытого, почти мертвого здесь сейчас английского языка. Все, что они умеют делать с допрашиваемым — наращивать и наращивать давление, пока воля не исчезнет и остатки человека не выпустят всю информацию наружу. Только вот грамотно ловить информацию они как раз и не умеют. Стандартный результат такой работы — полутруп, который уже невозможно передопросить, и невнятный протокол на одну-две страницы. В большинстве случаев этого, правда, достаточно. Любые более тонкие методики требуют нескольких суток на одного подследственного; тратить столько времени просто никто не позволит, если дело не особо важное. Вот поэтому Хан и был доволен, что после получения нынешнего чина ему все меньше приходится заниматься добыванием информации и все больше — ее обработкой.
