Эти слова сбивали Мегрэ с толку. Не переходя в другое душевное состояние, без демонстративных жестов, не повышая голоса, она впала в неподдельный патетический тон. Взгляд ее выражал растерянность, мольбу, замешательство.
— Скажите мне правду, комиссар. Ведь Карл невиновен, да? А если бы он и пошел на преступление, то только в результате умопомрачения. Мне становится страшно. В его семье…
— Были сумасшедшие?
Она отвернулась.
— Да. Его дед. Он скончался от приступа безумия. А одну из теток пришлось запереть в сумасшедший дом. Но Карл не таков, нет! Я его хорошо знаю.
— Вы не обедали?
Она вздрогнула, оглянулась и с удивлением ответила:
— Нет, не обедала.
— И вы не голодны? Уже три часа.
— Пожалуй, голодна. Да, в самом деле…
— В таком случае идите вниз и пообедайте. Нет никаких оснований держать вас по-прежнему под замком. Ваш брат не вернется.
— Неправда! Вернется! Не может быть, чтоб он бросил меня на произвол судьбы.
— Пойдемте.
Мегрэ был уже в коридоре. Озабоченный и насупленный, не переставая курить, он не сводил глаз с Эльзы.
Проходя мимо, она слегка задела его, на что он никак не отреагировал. Внизу она показалась ему еще более растерянной.
— Карл всегда подает мне еду. Я даже не знаю, есть ли в доме хоть что-нибудь съестное.
На кухне нашлась банка сгущенки и батон.
— Не могу, слишком разнервничалась. Оставьте меня… Нет, лучше не надо. Я никогда не любила этот отвратительный дом. А вот это что такое? Видите, вон там…
Через остекленную дверь-окно она указала на кошку, свернувшуюся клубком на газоне.
— Мне противны животные. Мне противна деревня. Вечно тут полно всякого шума и треска, от чего я прямо содрогаюсь. Где-то здесь живет сова, и ночью — буквально каждую ночь — я слышу ее жуткие крики.
Она боялась и дверей, с опаской глядела на них, словно за каждой ее подстерегали враги.
— Я не буду спать здесь одна. Не хочу!
— Телефон у вас есть?
— Брат хотел установить, но это оказалось для нас слишком дорого. Вы только подумайте — жить в таком огромном доме, с парком площадью уж не помню во сколько гектаров и не иметь возможности позволить себе ни телефона, ни электричества, ни служанки для грубой работы. И все это из-за Карла! Точь-в-точь похож на своего отца.
И вдруг она разразилась затяжным нервным хохотом.
Создалась нелепая ситуация: Эльзе не удавалось восстановить свое привычное хладнокровие, и в то время как грудь ее вздрагивала от этой мнимой веселости, глаза постепенно переполнялись страхом и тревогой.
