Палец стало покалывать. Дело было не в ключах, а в этом загадочном клыке, это он холодил его кожу даже через футляр.
Сайрус спрятал клык, рухнул на кровать и подбросил связку ключей. Она со звоном стукнулась о потолок, спустив на мальчика облачко из белой штукатурки и пыли, и упала на кровать рядом с ним. Уильям Скелтон. Что могло понадобиться этому странному старику на желтом грузовике в его комнате? Что он там вообще сейчас делает? Комната 111 целиком и полностью принадлежала Сайрусу, так повелось с тех самых пор, как трое молодых Смитов лишились родителей.
Когда Дэн впервые отогнал Красного Барона на парковку у мотеля «Лучница», Антигона плакала. У этого места не было ничего общего с их домом в Калифорнии. Ни скал, ни моря. Ни папы. А мама была в госпитале.
Десятилетний Сайрус выглянул в окно и увидел три единицы на двери — вот и все, что осталось от его семьи. Почему-то эта цифра показалась ему безопасной. Ее не так-то легко разделить. И еще, в этом номере сохранились ценности, собранные за последние два года их жизни без родителей. По крайней мере, те, что не утонули в ручье и не закопаны в поле. Антигона настояла на том, чтобы поселиться в соседнем номере. И когда Сайрус был изредка честен сам с собой, он искренне благодарил ее за это.
Он исподтишка взглянул на нее. Два года назад у нее были длинные волосы, и она заплетала их в блестящие косы. Теперь от всего этого великолепия остались короткие обрезки, никак не желавшие мирно лежать за ушами хозяйки и без конца спадавшие ей на лицо. Одним словом, Антигона никогда не искала легких путей. Зато это предпочитал делать Сайрус.
Он зевнул во весь рот.
— Я умираю с голода.
— А того куска жареного сыра было недостаточно?
Антигона тем временем притащила голубой складной треножник и экран для кинопроектора.
— Дэн обещал сделать тебе вафли. Можешь есть их сколько хочешь.
Сайрус застонал.
— Кажется, я уже скоро целиком буду состоять из одних вафель!
Комната 110 была воплощением Антигоны. Как и Сайрус, она завесила все свободное пространство полками, но, в отличие от него, перекрасила стены в бледно-голубой цвет, а кроме того, регулярно протирала полки и пылесосила золотисто-коричневый ковер. Тараканы, муравьи и пауки гибли в 110-м, но 111-й был для них чем-то вроде природного заповедника. А еще Антигона умудрилась раздобыть для себя более мягкие простыни, чем те, что водились в «Лучнице».
Все ее полки содержались в строгом порядке.
