— Значит, для вас это было бы жестокой хирургической операцией?
— Вы рассердились? Какого же ответа вы ожидали?
— Вы сами прекрасно знаете. Одного слова было бы достаточно — «да». Почему вы его не сказали? Всем людям вы хотите доставить удовольствие, а обо мне думать не хотите! Почему вы отказали мне в этой лжи? Почему?
— Не знаю, Джон, не могу — и все. Я не могу… Он быстро ходил по мастерской, потом сказал:
— Вы сводите меня с ума, Генриетта. Мне кажется, что у меня нет никакого влияния на вас.
— Для чего вам это нужно?
— Я не знаю, но я бы этого хотел. Я хочу быть первым.
— Вы и так первый, Джон!
— Нет. Как только я умру, вы с пылающими от слез глазами сразу же начнете лепить женщину в трауре или еще какое-нибудь выражение «Скорби»!
Она тихо сказала:
— Может быть, это верно!.. Да, вы безусловно правы… Но ведь это ужасно! — Она остановилась рядом с ним, в глазах ее был страх…
Пудинг, как оказалось, сгорел. Герда поторопилась взять вину на себя.
— Это я виновата, дорогой! Как это получилось, не понимаю, дай мне эту верхнюю сгоревшую часть.
Джон не ответил. Пудинг сгорел, потому что он задержался у себя в кабинете. Потому что предавался там этим нелепым мыслям, потому что он думал о Веронике, Генриетте и мамаше Крэбтри. Вина лежала исключительно на нем. Но это упрямство Герды — зачем ей есть сгоревшую часть? Для чего эта игра в страдание? Почему Теренс смотрит на него круглыми удивленными глазами? Почему Зена все время фыркает? Почему они все такие противные?
Его гнев в конце концов обрушился на Зену.
— Ты можешь, наконец, высморкаться?
Герда вмешалась:
— Я думаю, дорогой, что у нее насморк.
— Нет! Вечно ты воображаешь, что они больны. Нет у нее никакого насморка!
Герда вздохнула. Она никак не могла понять, почему ее муж, жизнь которого целиком посвящена чужим болезням, может быть совершенно безразличен к здоровью своих родных. Он даже не допускает мысли, что кто-то может заболеть и в его семье.
Зена важно заявила, что до завтрака чихнула восемь раз.
Джон встал.
— Мы кончили? Тогда поедем! Ты готова, Герда?
— Сейчас, Джон. Мне осталось упаковать несколько мелочей…
Он сделал ей замечание, что времени у нее было достаточно и она могла бы все уже упаковать. Джон покинул столовую в очень плохом настроении. Герда поспешила в спальню. Она должна поторопиться.
«На что она использовала утро? — думал он. — Почему до сих пор не готова? Почему?..» Его собственный чемоданчик уже стоял у дверей.
К отцу подошла Зена с колодой изрядно засаленных карт.
