Они еще раз прослушали пленку и перешли к составлению памятки.
* * *
Витали позвонил связному в восемь; на улице после грозы все дышало свежестью.
— Как она себя вела?
— Сначала растерялась, потом собралась с духом.
Муссолини включил запись.
— В то же время завтра, — сказал Витали, — то же требование. Потом продиктуй ей текст объявления.
Часом позже он позвонил наблюдателю.
Хорошо, что он поставил «альфу» на Виа-Вентура сегодня после обеда, подумал Паскале, хорошо, что удалось переждать в машине этот потоп. «Сааб» и БМВ снова стояли у дома, сказал он главарю, «мерседес» высадил пассажира и уехал. БМВ уехала без пятнадцати семь — в ней были мужчина и женщина, — затем, через полчаса, вернулась на прежнее место. Около девяти «сааб» и БМВ исчезли совсем, примерно тогда же подобрал своего человека и «мерседес».
«Мерседес» числился на БКИ. «Банка дель Коммерчио Интернационале» — в этом Витали убедился еще утром.
— Что-нибудь еще?
Потому что это явно не все.
— Сразу после шести подъехало такси, оттуда вышел мужчина. Примерно в полдевятого другое такси забрало кого-то, возможно, его же.
Консультант, догадался Витали. Любопытно, что он уехал раньше остальных. Может быть, это важно, а может, и нет.
— Хорошо. Завтра действуем по тому же плану.
* * *
Ночь была темной, мрачные образы кружили над ней, как стервятники. От нее словно остался почти один скелет. Она словно стала слабой, усталой и невесомой, плоть приникла к ее костям, пустые, бесполезные груди легли на ребра, как кожаные кошельки. Где-то над нею, в вакууме, были Умберто и этот банкир Росси — она слышала их голоса, отдающиеся эхом, — потом они спускались и клевали ее тело.
Она чувствовала себя одинокой и испуганной. Боже, как ей нужно было поговорить с кем-нибудь, услышать от кого-нибудь, как вернуть Паоло домой, услышать, что все будет в порядке. Боже, как она хотела рассказать кому-нибудь о своем одиночестве, своей неуверенности и своих страхах. Ей просто нужен был хоть кто-нибудь.
Позвони девочкам, подумала она.
Позвони Умберто.
Позвони Марко.
Позвони Хазламу — ведь, несмотря ни на что, Хазлам единственный, кто понимает.
Не надо звонить Хазламу, решила она, потому что иначе Хазлам сочтет ее слабой. А ведь именно Хазлам, сукин сын, посоветовал ей относиться ко всему этому как к бизнесу.
На следующее утро она встала в полседьмого и была на работе в восемь. К вечеру она заставила себя задержаться в офисе, пробыть там дольше обычного. Когда они с Марко приехали в квартиру со свободным телефоном, на полу гостиной уже лежал ковер, в центре стояли стол и стулья, а у стены — кресла. В кухне появилась кофеварка. Телефон и записывающее устройство были на столе.
