Опять аукнула и — опять не услышала.
«Заснул, что ли?»— подумала Манюшка и выглянула из травы.
А как выглянула, так ягоды из горсти у неё все на землю и просыпались.
Нет на том месте тележки с кузовком, нет на том месте братца Егорки — отвечать там Манюшке некому.
«Неужто птица-полудница пронеслась?»— обмерла Манюшка и кинулась туда, где только что стояла тележка.
Но стояла-то она раньше на краю лужайки, над омутком, над речкой, и когда Манюшка заглянула вниз, то и совсем заплакала:
— Ой, да что это я наделала!
Ой, сама я во всём виноватая!
Без пригляда оставила братика,
И, видать, покачнулся с тележкой он,
Да и съехал под горочку в реченьку…
Вон и прямо следок в омуток,
И волна оплеснула песок!
Сбежала Манюшка на этот песок, встала на колени, смотрит в воду.
А там, под водой, и следа уж нет, там только играют меж чистых камушков пескарики да усатый рак куда-то не торопясь ползёт.
— Рак, рак! — позвала горестно Манюшка. — Куда девалась тележка с братцем? Сползай туда, где поглубже. Посмотри, нет ли там Егорки…
Хмурый рак и усами не повёл, пополз дальше по своему делу.
— Пескарики, пескарики! — взмолилась Манюшка. — Занырните вы на самую глубину! Поищите братца!
А пескарикам хоть бы что, играют себе, меж камешков в светлой воде вьются, будто не слышат.
Тогда Манюшка всей речке кричит, просит её, уговаривает:
— Расплеснись, речка, на две стороны! Верни мне Егорку! Я тебе за него что хочешь отдам!
Но и речка молчит. Бежит она, меж ракитовых кустов струится и даже в ответ не плеснёт уж волною.
И не знает Манюшка, что делать теперь. Села на песок, слёзы платком утирает, кается:
— Плохо я за братиком смотрела, ухаживала плохо. Даже Пудом Иванычем обзывала… Вернись он теперь, я бы его и с рук не спустила, как бы мне ни было тяжелёхонько… Да поздно теперь каяться. Видно, придётся мне и самой в речку нырять.
И только она так сказала, только поднялась, чтобы в речку зайти, а сверху, с ракиты, вдруг голос раздаётся:
— Не выдумывай, не выдумывай! Не к чему… Не утонул твой Егорка. Говори скорей, что за него дашь. Что речке за него обещала?
И спрыгнула на песок перед Манюшкой Сорока-Белобока, Длинный хвост, Хитрые глаза.
— Что дашь? Что дашь? Говори быстрей!
— Да всё отдам! Всё! — обрадовалась Манюшка. — Если хочешь, в няньки к твоим сорочатам пойду!
— Нянька нам не нужна, — стрекочет Сорока, — мои ребятки давно по лесу разлетелись. Подари мне лучше платок. Я стара становлюсь, мне солнцем голову напекает.
