Через день после отплытия из Ливерпуля Остин у себя в каюте сломал печати и прочитал документы. Среди документов было злосчастное письмо, написанное высоким чином английского адмиралтейства английскому лоялисту[4], кузену этого лорда, в Америку. В письме содержалось предложение организовать народное восстание новой нации с целью свергнуть слабое правительство и восстановить британское правление. К письму был приложен список имен влиятельных людей в Бостоне, Нью-Хейвене и Филадельфии — имена тех, чьи богатство и влияние могли бы помочь осуществить этот заговор.
Письмо было украдено американским агентом, и Остину приказали встретиться с этим человеком в Ливерпуле и доставить документы в Бостон.
Капитан открыл дверь и остановился у порога, оглядывая свою уютную каюту. Казалось, все было на своих местах, но инстинкт подсказывал ему, что кто-то обыскивал его каюту. Присмотревшись, он понял: все вещи отодвигали, а потом возвращали на место, но всякий раз не совсем точно на то же место. Кто-то искал документы, однако не нашел. Остину было достаточно одного взгляда на то место, где они хранились, чтобы убедиться в этом.
Да, было очевидно, что он сумел обмануть взломщика. Но его беспокоило другое: кто-то знал о существовании документов и этот кто-то пытался их найти, причем именно в то время, когда на горизонте появился английский фрегат.
Эванджелина услышала, как задвижку на двери ее каюты отодвинули и дверь слегка приоткрыли. Она в испуге села в постели, схватила очки и надела их.
Лейтенант Джеймсон, держа в руке незажженный фонарь, стоял у порога. А позади него — мрачная мисс Анна Адамс с пистолетом в одной руке и горящей свечой в другой.
Анна вошла в каюту.
— Мы уходим, мисс Клеменс. Лейтенант любезно предложил мне свою помощь. Видите ли, он считает, что женщин вешать нельзя.
— А капитан хочет вас повесить, мисс. Он человек жестокий, и лучше не становиться у него на пути, — раздался хриплый шепот Джеймсона.
Эванджелина переводила взгляд с одного лица на другое. Наконец сказала:
— Но если мы попытаемся сбежать, то он определенно передаст нас в суд.
— Вы глупы, если верите в его снисходительность. Он обратил на вас внимание и затуманил вам голову, — заявила Анна.
— Но я заставлю его заплатить за все. За все обиды, мисс, которые он вам нанес, — проворчал лейтенант.
Анна злобно улыбнулась, и Эванджелина поняла, что та, должно быть, наплела ему всяких небылиц. При этом она, вероятно, еще всхлипывала и вздыхала, вздымая свою пышную грудь.
