Я навалился на стол, понизив голос:
– Вот что я скажу. Наши берлоги – последнее место, где Митризен будет нас искать. А теперь я кое-что тебе поясню. Чтобы раздеть нас до панталон, эти загадочные некто-эльфы хорошо потратились на взятки. Гритт! Я уверен, что они переплатили за наше имущество втрое, если не вчетверо. Где здесь профит, объясни мне? Лично я его не вижу, разве что предыдущий владелец конторы спрятал под половицами клад.
– Кла…
– Уймись, я шучу. Я хочу понять причину, я хочу понять мотив!
– Клад, как же я раньше не додумался! Зарыт под половицами…
– Уймись. Я не вижу причин, разве что месть по личным мотивам. Только вот кому – тебе или мне?
– Клад. Гм. Шкатулочка с бриллиантами!
– Не возьму в толк, кому мы наступили на хвост. Бизнес есть бизнес, но больших прибылей у нас отродясь не бывало…
– Но могут быть и золотые слитки! Золотце!
– Олник, я сейчас огрею тебя кружкой!
– О, эркешш! Я буду думать молча. Под половицей или в стенах?..
– Положим, мы перешли кому-то дорогу, и этот кто-то, вместо того, чтобы просто нас пристукнуть, решил сломать нам и без того сломанную карьеру, опустить на дно общества без возврата… Гритт! Слишком тонкая игра для Харашты! Загадки в полутьме… Я бы поверил в козни графини, но после разговора с Митризеном ясно, что она не при делах. То есть при делах, но с другой стороны.
– С филейной части. Ты за нее держался, счастливец! Формы графини – о-о-о!
– Заткнись. Дай-ка сообразить… Митризен упомянул единое лицо… Так вот: наши эльфы – либо исполнители чужой воли, либо сами и являются этим лицом!
Ну вот, усердные размышления принесли свои плоды. Я конечно тугодум, но с логикой у меня все в порядке.
– Э-э, не понял: одно лицо на двоих?
– Фигурально выражаясь.
– Э-э… – напарник, кажется, наморщил лоб. – То есть, выражаясь ругательно?
Я вздохнул:
– Все наше имущество записали на кого-то одного, разумеешь?
– А, в этом смысле, ага… А все-таки клад – отличная мысль! Даже обычный набор старых серебряных вилок…
Я бы его, наверное, убил, но внезапно от галдящей компании, которая уже собиралась уходить, отделилась исполинская тень и плавно перетекла к нашему столу. За клинок хвататься не пришлось – я вовремя учуял запах чесночного соуса. Он, да величина тени подсказали – явился мой сводный брат Шатци, любитель мериться размерами мечей и свершенными подвигами, гордость нашего клана. Оболтус, габаритами чуть больше платяного шкафа, всегда слегка раздутый от самодовольства… Когда-то я занимался его воспитанием. Теперь при каждой встрече он пытался воспитать меня, на свой, варварский способ.
