— Скажи, у тебя в последнее время не было переутомления или, может быть, ты начиталась чего-нибудь такого? — Мария Николаевна изучающе рассматривала подругу. — В жизни человека случаются моменты, когда он теряет контакт с окружающим и начинает жить в своем выдуманном мире…
— Короче, ты спрашиваешь, не тронулась ли я умом. Тогда так прямо и говори, а не ходи вокруг да около: «контакт с окружающим», «выдуманный мир», — передразнила Анна.
— Нет, Анька, ты мне ответь. Это может быть очень важно.
Анна посмотрела на подругу, пожала плечами. Что-то в лице Машки убедило ее, что та действительно ждет ответа.
— Нет, ничего такого не было, если, конечно, не принимать во внимание обычных всплесков истерии на работе. И читать ничего такого не читала, и в поклонники духа Кришны не записывалась. Хотя, честно признаюсь, — цветные сны вижу с детства, так что имеешь полное право заподозрить меня в вялотекущей шизофрении…
Мария Николаевна явно колебалась. Нахлынувшие сомнения морщили ее гладкий лоб греческой богини.
— Ладно, — решилась она наконец, — ставь еще кофе, останусь у тебя ночевать. Только учти, все, что я тебе расскажу, — строго между нами. Ты, Анька, самая моя любимая подруга, и даже тебе я не могла открыться, боялась — запишешь в сумасшедшие. — Мария Николаевна закурила, поводила в задумчивости концом сигареты по краю хрустальной пепельницы. — Иногда я и сама сомневаюсь: а было ли это, но про себя, каким-то внутренним знанием, знаю — было!
Она помолчала, наблюдая за тем, как Анна засыпает в джезву новую порцию кофе.
— Последнее время я очень много об этом думала и пришла к выводу, что все пережитое мной случается и с другими, только они либо не осознают реальность происходящего, либо, как я, боятся об этом говорить. В любом случае прослеживается прямая зависимость подобных ситуаций от психоэнергетического состояния человека и напряженности его внутренней жизни…
— Слушай, Машк, — прервала подругу Анна, — ты еще не начинала рассказывать, а я уже устала от твоего наукообразия. Не могла бы ты просто, по-человечески…
— Ладно, что с тебя взять, — согласилась Мария Николаевна. — Это случилось месяца за полтора перед защитой диссертации. Вы с Сергеем отдыхали на юге, своих я отправила в деревню, а сама работала от зари до зари. Времени оставалось очень мало, руководитель торопил, а мне искренне казалось, что все три года работы над темой пошли коту под хвост. Ничего нового о философии киников я сказать не могла, и, как ни старалась найти свой подход, получалась одна академическая жвачка. Все написанное мною казалось многократно уже читаным-перечитаным и навевало откровенную скуку.
