Если человек совершает неблаговидный, по его мнению, поступок, иногда он бессознательно подвергает себя наказанию. Например, ребенку внушали, что нужно уважать родителей и делать только то, что они считают нужным. Когда он однажды решает поступать по-своему, то, совершая неблаговидный поступок, испытывает чувство вины. А вина ищет наказания. Самонаказание – очень распространенная причина многих травм и соматических нарушений.
Парадоксально, но факт: поедание лакомств может быть не только способом потешить себя, но и орудием самобичевания. Все мы иногда любим и жалеем себя, а иногда чувствуем недовольство собой и так или иначе стремимся подвергнуть себя наказанию. В этом смысле еда является поистине универсальным средством. Но если психологический механизм получения удовольствия, так сказать, «поглаживания» себя посредством поглощения сладостей достаточно прозрачен, то «пищевая экзекуция» представляет собой более изощренный процесс (Бобровский и др., 2006).
К нему особенно интенсивно прибегают личности определенного склада, относящиеся к породе (не столь уж редкой) неудачников. Свою роль в спектакле под названием «Жизнь» человек получает еще в раннем детстве. Рассмотрим такую ситуацию: ребенок растет в атмосфере нехватки родительской любви. Изо дня в день ему втолковывается, что он – неряха, неумеха и бестолочь. Из двух «классических» методов педагогического процесса родители постоянно используют «кнут», совершенно игнорируя «пряник». Жизнь малыша складывается несладко, причем во всех смыслах. Если же он дерзнет вырваться «на волю, в пампасы», дорвавшись, например, до банки с вареньем, то получает суровое наказание. Таким образом, у него формируется представление о себе как о «плохом», недостойном радостей жизни, а если уж ему вдруг «привалит счастье», то за это надо будет поплатиться. И вот вся его судьба становится мучительной чередой «преступлений и наказаний», когда «преступления» существуют в основном лишь в его воображении, а наказания – в действительности.
Став взрослым и самостоятельным, такой человек наконец получает доступ к «запретным плодам», но в сознании уже прочно укоренился стереотип неминуемого возмездия. Поэтому, вместо того чтобы получать удовольствие «от процесса», он со страхом (и нетерпением!) ждет, когда же нагрянет кара. А человек всегда получает то, чего он ждет.
Он не удивляется, когда результатом «сладких мгновений» его жизни становится испорченная фигура и пошатнувшееся здоровье. «Я так и знал, что я буду наказан. Ведь я плохой и не заслуживаю иного», – думает он с каким-то горьким удовлетворением. Человек, который ценит себя по достоинству и заботится о себе любимом, в этой ситуации спохватился бы, но тот, кто не испытывает к себе добрых и светлых чувств, все глубже погружается в игру на саморазрушение. Если в идеале «мы едим для того, чтобы жить», то такой человек ест для того, чтобы умереть, поскольку пища, поглощаемая без меры, наносит организму вред не меньший, чем яд замедленного действия.
