«Клевер» стоял бортом к объекту на холме. Маурер постоянно подрабатывал винтами, компенсируя течение, которое здесь закручивается и тянет судно не к мору, а к берегу. Шкиперу приходилось непросто, но стоять нужно именно так, чтобы пост ДШК с Хвостовым внутри башни уверенно держал объект на директрисе.
Прошло десять минут — тишина.
Пш-шш…
— «Cotton» — «Тунгусу», доклад.
— Ребята в башне, мы внизу. Всё спокойно.
А ещё через шесть минут на связь вышел Лунёв.
— Обследовали, командир. Шесть деловых метров в высоту, вершина порушена, было ещё метра два. Блоки на земле, то ли осыпались, то ли их выворачивали. Внутри ступени сгнили, перекрытия обвалились. Восстановить можно, как пост наблюдения. Рядом озерцо. Людей не было, ни малейших следов. По типу — почти копия нашей возле Южки, но куда как целей. Сторожевая башня. Всё засняли. Сигналки поставим.
— Понял тебя, Костя, возвращайтесь, будем форт искать…
Пш-шш…
— А чё его искать, командир, мы его отсюда видим.
— Где!!
— Пш-шш… Километров пять к югу, на нашем берегу. Одинокая сосновая роща в долине. Вы с воды можете не заметить, деревья прячут. И никаких судов поблизости. Как и флагов.
— Принял! Давайте в лодки, и скачем. Ты ближе к берегу, Катрин сначала подойдёт к «Клеверу» заберёт меня с собакой, вы подождёте.
Мной внезапно овладела глупая горячечность. Что-то такое… похожее на секунды перед финишем на марафоне, когда уже ясно, что в отрыве, но торопишься — а вдруг? Вдруг именно в эти минуты покажется чужой пароход и устремиться к берегу, сходу готовый высадить подвывающую от нетерпения группу с кольями, оградительными лентами, флажками и табличками с надписью: «Территория анклава…»
Вот теперь уж я в стороне не останусь. Сам поеду.
— Ули, старт, тихо идём, меня скинешь к девчатам… Парни нашли форт! — выдохнул я, влетая в рубку. — Чисто?
— Чисто, — бросил за спину шкипер, накоротко вжимая большую кнопку сирены — уже привычное предупреждение об отходе.
Терраса, на которой мы лежали меж высокими соснами и внимательно разглядывали каменное сооружение — это часть равнины, большим языком вдающейся в лесные массивы. Отчасти пейзаж похож на местность вокруг Заостровской, но там степь. Здесь же — какие-то пампасы, тут и там растут единичные деревья, реже их группы, невысокие, кривоватые. Наиболее подходящее сравнение — участок берега на Ганге, где мы с Джаем и гуркхами воевали за локалку.
Сосны не родные, а южные, более густые, длиннохвойные — очень красивые, с более тонкой корой. Они стояли передо мной почти точно в три ряда, словно высаженные специально, покачивают кронами. Дальше деревья образуют «выемку» каралькой. В этой растительной выемке, закрывающей строение с трёх сторон, стояла крошечная крепость. Будущий Форт-Росс, чтоб я лопнул.
