Впрочем, дело было не только в королеве: ведущие политики страны не приходили в восторг от перспективы, что какой-то немецкий принц может ограничить их монополию на принятие политических решений. Подобная ситуация повторилась с младшей Викторией — принцессой Викки — в Пруссии. Однако Альберту в конечном счете удалось убедить англичан в том, что к его высказываниям стоит порой прислушиваться, хотя общее восприятие его как «немца» — педанта и сухаря — осталось. У него сложились нелегкие отношения с лордом Пальмерстоном — и здесь вновь напрашивается аналогия с непримиримой враждой между Викки и Бисмарком. Следует помнить, что объем полномочий и сила авторитета у Пальмерстона были много меньше, чем у Бисмарка, так что Альберту доставалось от английского правительства меньше неприятностей, чем его дочери — от прусского канцлера. Более того, Пальмерстон с течением времени изменил к лучшему свое мнение о принце-консорте. Он даже проронил слезу, когда получил известие о неожиданной смерти Альберта от холеры в 1861 году. От Бисмарка таких эмоций ожидать было трудно.
Стремление Виктории держать супруга подальше от государственных дел не означало, что она не испытывала к нему сильного чувства как к мужчине. Как раз наоборот. Ровно через восемь месяцев после свадьбы родилась дочь — Пусси, Викки, или Виктория. Она получила хорошее образование. Уже с трехлетнего возраста Альберт готовил ее к роли будущей прусской принцессы и королевы. Он надеялся, что Пруссия пойдет по тому же пути, который, избрала Великобритания после реформы 1832 года, — по пути либерального развития. Пруссия затем объединит Германию, и возникнет здоровая германо-британская общность, которая будет править миром. Так же, как и впоследствии его внук, последний германский император, Альберт имел в виду своеобразное разделение труда: «Непобедимая комбинация двух держав — Германии на суше и Англии на море, вдохновляемых самыми высокими идеалами, принесет мир и процветание потерянной и раздробленной Европе».
К моменту бракосочетания Викки с Фридрихом Вильгельмом Гогенцоллерном последний де-факто являлся наследным принцем Прусского королевства. За год до того короля Фридриха Вильгельма IV хватил удар, после которого его психика, и ранее дававшая сбои, окончательно расстроилась; периодически повторявшиеся приступы безумия сделали невозможным исполнение им обязанностей главы государства. Регентом при душевнобольном монархе стал отец счастливого жениха, Вильгельм. В 1861 году после смерти брата он унаследовал прусскую корону, и отныне Фридрих Вильгельм де-юре стал наследником престола. Его первенцу, герою нашего повествования, было тогда два года. С малых лет личность деда для него приобрела черты почти мифологического героя. «Твердыми шагами шел он по пути, предначертанном Богом, не страшась камней и ухабов, не расслабляясь в лучах славы, — великий и простой!» — так прочувствованно и несколько выспренне отзывался Вильгельм II в доорнском изгнании о первом германском кайзере.
