— Эй! — крикнул я, и мальчишка оказался рядом еще до моего щелчка пальцами.
— Сапоги, месье? — устраиваясь на ступеньках и придвигая ко мне ящик, риторически поинтересовался он.
Я водрузил сапог на ящик.
— Парень, у меня есть для тебя работа получше.
— Месье?
— Ты знаешь обитателей этого пансиона?
— Хозяйку и большого Луи знаю. А тех, кто здесь останавливается… — Он замялся. — Жильцы тут бывают, но всех в лицо не упомню.
— Это и не нужно. Я здесь остановился с невестой, но есть подозрение, что девушка шалит. — Я сделал большие глаза. — Ну, ты понимаешь…
Мальчишка осклабился, явив миру полный комплект кривых зубов. Очевидно, представил мою голову с раскидистыми оленьими рогами.
— Вот меня и интересует, придет ли сюда кто, или она, скажем, пошлет этого… большого Луи. К кому, каков из себя, куда ходил?..
— Это можно. — Юный гаврош сноровисто орудовал щетками. — Но тут одному не управиться.
— А кто говорил, одному? — Я вытащил золотую монету. — За каждую полезную информацию ты будешь получать вот такую же, а там сам решай, сколько и кому отдашь.
У юнца перехватило дыхание, даже щетки чуть не выпали из рук. За каждую из таких монет он готов был предоставить мне по отдельной невесте. В стране, где основные расчеты шли бумажными ассигнациями, а английские шпионы разбрасывали пачки отлично сделанных фальшивок прямо на проезжих трактах, золото было воистину на вес золота. Но гражданин лейтенант, верно, прибыл издалека, зачем же так сразу открывать ему глаза. А то ведь прозреет и откажется платить.
— Будет сделано, месье.
— Где тебя найти, если что?
— У Нового моста кабачок «Тюр-лю-лю». Спросите чистильщика Гаспара.
— Вот и славно. — Я отдал мальцу золотой. — Действуй, но смотри: если мне придется тебя искать, я найду. И тогда, мой юный друг, тебя легче будет закрасить, чем отскрести от стены.
Юнец смерил быстрым взглядом хозяина только что начищенных сапог. Должно быть, вид не оставлял сомнений: офицер шутить не склонен.
— Заметано, — тихо произнес он, подхватывая с земли ящик. — Не извольте сомневаться.
* * *
Улица Шантрен, с недавних пор, в ознаменование успехов Бонапарта в Италии обретшая новое имя — Победы, была заполнена народом. Должно быть, прислуга небольшого особняка, принадлежащего семье генерала Бонапарта, зарабатывала, сообщая охочим до зрелищ парижанам, когда состоится выезд хозяина. Зеваки терпеливо дожидались выхода на крыльцо славного полководца Республики, чтобы устроить ему бурную овацию.
