— Здесь немного дам.
— Сказать по правде, здесь вообще нет дам в твоем понимании этого слова, — фыркнул Генри и снова наполнил свой и ее бокалы.
Увидев, как грудастая блондинка уселась на плечи своему спутнику — при этом ее юбки сбились на бедрах, почти полностью обнажив ноги, Алекса отвела глаза.
— Если ты имеешь в виду, что присутствующие здесь женщины по большей части блудницы и содержанки, так и говори. Это же очевидно.
Генри поперхнулся шампанским и долго откашливался.
— Можно подумать, ты когда-нибудь видела подобных женщин.
— Между прочим…
Генри ничего не знал о ее коротком визите в бордель, и Алекса решила не просвещать его на этот счет. Себастьян как-то говорил, что кузен становится чрезвычайно болтливым, когда выпьет.
— Ладно, не будем об этом, — вздохнула она. — Вообще-то ты, наверное, понимаешь, что я не столь чувствительна, как воспитанная строгими родителями молодая мисс.
Она снова посмотрела на танцующих и заметила сладострастный взгляд, который черноволосая девица устремила на Генри.
— Кстати, если ты хочешь поближе познакомиться с одной из этих… женщин и уединиться с ней наверху, не стесняйся. Я найду, чем себя развлечь.
Слегка побледнев, Генри залпом допил шампанское.
— Возможно, привести тебя сюда не слишком хорошая идея.
— Только не надо занудствовать, — поморщилась Алекса. — То, что происходит между мужчиной и женщиной, не может являться тайной, если занимаешься разведением овец и…
— Попробуй ромовый пунш, — перебил ее Генри.
— Нет, спасибо. Предпочитаю сохранить светлую голову для игры в карты.
— Карты! Конечно! — Генри явно обрадовался возможности сменить тему разговора. — Давай посмотрим, как дела у игроков.
Но Алекса не хотела спешить. Воздух, наполненный соблазнительными ароматами сигар и духов, пьянил без вина, и она несколько мгновений просто вдыхала его, наслаждаясь манящим запахом свободы. Мужчинам все же здорово живется, решила она. Для них почти нет ограничений. А дамам приходится довольствоваться жизнью в тесных клетках.
Самое странное, что большинство женщин считают это нормальным, размышляла Алекса. Выходит, с ней что-то не так? Почему ее все время тянет вырваться на свободу? Почему ей тесно там, где другие чувствуют себя вполне комфортно? Она снова окинула взглядом помещение. Ей, наверное, следовало чувствовать глубочайшее возмущение царящей вокруг всеобщей распущенностью. Или даже упасть в обморок, как это принято у нынешних светских девиц.
