Если бы Найалл продолжал упорно корпеть над своим рисунком, возможно, в один прекрасный день он превратился бы в довольно приличного художника, одного из тех, кто рисовал картинки для его обожаемых комиксов — наподобие богоподобного американца Тодда Сэйлса, например, чьими комиксами, вроде знаменитой «Космобазы» он зачитывался еще мальчишкой. Главным героем «Космобазы» был Слэш Браун, «джентльмен удачи», космический охотник за головами, обвешанный оружием с головы до ног, и Пиклс, его говорящая обезьяна, помогавшая своему хозяину в бесконечных схватках с кровожадными мутантами и зловредными пришельцами, наводнившими всю систему альфа Центавра и других галактик.
Но кого он пытается обмануть, спрашивал себя Найалл. Скорее всего, впереди его ждала бы куда более скромная карьера — лучшее, на что он мог надеяться, это иметь возможность начищать башмаки мистера Сэйлса или — и то, если очень повезет, — его нового протеже, художника Джеффа Александера, только недавно ставшего создателем нового, в четырех сериях, комикса в стиле Дикого Запада «Шестизарядный, или Путь в Юму». Комикс ему заказало руководство «ДаркУорлдКомикс», и вот теперь этот вчера еще никому не известный художник, встречая сияющие восторгом детские глаза, имел полное право небрежно ронять: «Мне кажется, в этом мире хватит места для нас обоих, странник!» — в точности тем же тоном, как это делали вооруженные стрелки или космические бандиты в его комиксах.
Найалл, бросив укоризненный взгляд на жалкую и ничуть не страшную фигуру своего волка, внезапно с какой-то пронзительной ясностью понял, что здесь ему ничто не светит и что если он и сделает карьеру, то пределом его мечтаний будет занять место у центрального окошечка выдачи почты. А ведь он мечтал придумать и нарисовать обложку к какому-нибудь комиксу в жанре средневекового фэнтези, на которой бы красовалась угрюмая громада замка, чьи полуразрушенные, заросшие мхом стены и обвалившиеся сторожевые башни вселяли бы трепет в сердца детей. Закрыв глаза, он мысленно представил себе его: окруженный мрачными вековыми деревьями, чьи искривленные, заросшие мхом ветви смахивали бы на уродливые костлявые старческие руки, воздетые к небу в немой мольбе, он угрюмо царил бы над всей округой, а обитателями его стали бы странные и ужасные создания, некогда населявшие древнюю Ирландию, которая в действительности никогда не существовала. Вороны, которых Найалл поместил в левом верхнем углу листа, на верхней перекладине виселицы, вышли на удивление хорошо. Их разинутые клювы, алчные красные пасти внушали ужас — казалось, они только и ждут момента, чтобы ринуться вниз и рвать на куски тело несчастного, все еще болтавшегося в петле прямо под ними. Кучка облаченных в доспехи рыцарей, верхом на могучих конях и с соколами в колпачках, возвращавшихся в замок после охоты, которых художник изобразил в дальнем углу, также получилась на редкость удачно. Даже фигурка сказочной девы, которую Найалл нарисовал выглядывающей из-за деревьев, вышла неплохо; черные, словно вороново крыло, волосы наполовину скрывали бледное лицо — спрятавшись за деревом, она будто пыталась укрыться в спасительной глубине леса.
