На этом ужине присутствуют только Иветта, пес Бальбастр, он же Бабу, и семья Синуля, за исключением его сына Марка. В кухне, уже изрядно пропахшей пивом, Синуль открыл новую бутылку. В эту минуту дверь распахнулась и вошла Арманс, старшая дочь Синуля. Она расцеловала Иветту в обе щеки (строго говоря, в три: в левую, в правую и снова в левую. — Примеч. Автора.). Затем она обратилась к отцу:
— Привет, папочка, ты собирался подкинуть мне деньжат.
Синуль был застигнут врасплох. Винные пары, воздействие различных сортов пива, душевная беседа с Иветтой погрузили его в состояние блаженной тупости: не сразу поняв, о чем речь, он благожелательно кивнул и только потом спохватился, что потерпел крупное поражение в ежедневной непрестанной борьбе, которую вел со своей дочерью.
— Подкинуть-то подкину, — начал он, — но, к сожалению, не сразу.
— Но ты же сказал «да», Иветта тоже слышала, — возразила Арманс. — Обещал мне купить трусики от Шанталь Томас, а теперь не желает, — пожаловалась она Иветте. — Мне уже выйти не в чем.
Синуль снова овладел собой. Осознав, что ситуация безнадежна и терять больше нечего, он дал волю своему негодованию:
— Ну, во-первых, это очень дорого, а у меня нет денег. И вообще я не понимаю, зачем это нужно!
Синуль никак не мог смириться с мыслью, что его дочери достигли половой зрелости — это уже само по себе было невероятно, — а затем и возраста, когда заводят любовников. Такая мысль казалась ему чудовищной, и он растрачивал огромные силы в безнадежном арьергардном бою. Дверь кухни снова открылась. На сей раз это была младшая из близняшек, белокурая Жюли.
— Между прочим, — сказала она, — Николь остается ужинать.
Николь стояла в дверях позади подружки. Обе только что вышли из ванной и были совершенно голые.
— И так все время! — сказал Синуль, отхлебнув пива, чтобы успокоиться. — Ты понимаешь? Все время ходят нагишом — то одна, то другая, то обе сразу. Я знаю, что я старик, пьяница, импотент, но все-таки! Все эти грудки, попки, нежные пушистые волосики разных цветов то и дело мелькают перед глазами, не дают сосредоточиться, я без конца сбиваюсь и фальшивлю.
— Ну да, — сказала Иветта, — как говорит мадам Эсеб, такая у нас теперь молодежь! Раньше женщина раздевалась только перед любовником, если была замужней, да и то не всегда. Но тебе жаловаться не на что! По крайней мере, у твоих дочек ягодицы до колен не висят.
И это была правда.
— Это правда, — отозвался Синуль испытав внезапный прилив отцовской гордости, — они у них кругленькие.
