Рок | страница 51
А в коридоре Аделаида зашептала:
— В общем, чего мы тут будем разборкам-то мешать? Пусть поговорят, выяснят отношения, а мы пока что. Тут недалеко ребята гуляют — день рождения у них, айда со мной, а? А то — на душе как-то муторно!
Долго упрашивать ей не пришлось. Наскоро одевшись, троица поспешила выскочить за дверь, навстречу новым радостям и удовольствиям.
Малыш поднялся с пола. Митюха молча сидел за столом один и пил водку из горла бутылки. На Малыша он даже не посмотрел. Лялька суетливо толклась у дверей. Ушастик виновато жался в углу.
Малыш, не глядя ни на кого, выбежал в коридор и с грохотом хлопнул за собой входной дверью. Лялька, не помня себя, без пальто и в домашних тапочках ринулась за ним.
Покров
Выпал снег в ночь на Покров. Давненько не бывало. Унылые серые дома в захолустных закоулках Города и мрачные берега реки Пряжки покрылись белым и покойным, будто умиротворение снизошло на эти скорбные места. В хрустальном утреннем затишье ночные медсестры психиатрической больницы № 2, некогда именованной в честь архиепископа Николая, Мирликийского Чудотворца, чье славное имя ныне, впрочем, было лечебнице возвращено, попивали чаек перед пересменком. Глядя в окна, они наслаждались вареньем из вишенок и райских яблочек, домашним кексом и пирожками. Эти ранние чаепития, будто ластиком, стирали память о тяжелых бессонных ночах. Потому что именно в ночные часы особенно возбудимы оказываются сумеречные закоулки помраченного сознания пациентов печальной обители, прежде соседствовавшей и с тюрьмою.
На рассвете, замученные уколами, холодными обливаниями из шлангов, смирительными рубашками, а главное — самими собой, ядом и токсинами собственной крови, спят пациенты мертвецким сном, накачанные снотворным. И если смотреть за окно, на белый-белый утренний снежок, то кажется, будто сама природа умыла печальный Город и нарядила его к празднику в невинное белое. Вне времени и пространства парит сестринская отделения общего режима, горячий чай крепок и ароматен и не заканчиваются домашние выпечные вкусности, на которые так горазды те, у кого заработная плата ниже прожиточного минимума. Но сестры не печалились, а, наоборот, изо дня в день, ухаживая за скорбными рассудком, всякий раз радовались, что уберег их Господь (чье имя наконец-то стало разрешено произносить в Городе во всеуслышание, не боясь опалы или даже ареста) от подобного страшного недуга. А деньги — да не в них счастье! Было бы здоровье, а там уж — как-нибудь. Но некое напряжение читалось сегодня в их взглядах и вопрос: «Будет? Не будет?»