— А потому что мало осталось художников, — сел на своего конька художник — И совсем не осталось настоящих ценителей, которые бы понимали и чувствовали живопись!
— Ну, знатоков у нас хватает, — подал голос Зяма. — Этого добра у нас пруд пруди.
— Невежды они, а не знатоки, — взревел старый художник. — Некоторые ходят раз в год в музей и считают себя знатоками, а сами ни ухом ни рылом… А нужно ходить каждый день и смотреть на картины часами. Ты садись, Иванович, садись. И посмотри на эту картину. Месяц назад закончил. Ну как?
— Ну… — неопределённо промычал дядя Гоша. — Я, собственно…
— По твоему лицу я угадываю, что ты о ней думаешь. Всё правильно: ничего путного ты о ней не думаешь, потому что не в силах угадать творческую мысль художника.
— Да?.. — с сомнением произнёс лейтенант.
— Уверен. А ведь мне удалось вложить в своё произведение глубочайший смысл! Я проанализировал традиции нашего общества и отобразил их на этом полотне. Что ты видишь?
— Цыплёнка. Наверное, только что вылупился из яйца. Вон скорлупа. Только цыплёнок почему-то фиолетовый. Но я хотел спросить…
— Минутку. Я сейчас тебе отвечу. Ребята…
Послышалось бульканье, звон стаканов, причмокивание.
— Ну и гадость! — брезгливо пробормотал художник.
— Картина?
— Нет. Вино. И как его люди пьют?! Н-да… На чём я остановился?
— На цыплёнке, — услужливо подсказал Зяма. — Ты закусывай, Кирилыч, закусывай. А то досказать не сможешь. А народу интересно, почему из яиц начали вылупливаться фиолетовые цыплята.
— Никто ниоткуда не вылупливается! Речь идёт о превращении.
— Всё понятно, — ахнул Зяма. — Яйцо превратилось в цыплёнка. Гениально!
— Нет. На картине вы видите не превращение яйца в цыпленка, а наоборот, превращение цыплёнка в яйцо. Я воспользовался старой, всем известной поговоркой, чтобы показать движение нашего общества.
— А куда направлено это движение?
— Конечно же, к первоистокам! — вдохновенно воскликнул Закидон. — К стародавней гармонии, к первозданной чистоте нравов, прочь от ужасов, которые несут с собой прогресс и американские стереотипы. Именно в этом и заключается нравственный подвиг цыплёнка!
— Кто бы мог подумать… — пробормотал дядя Гоша.
— Зиновий!.. — Закидон снова призвал собутыльника к действию. — Наливай. Лейтенант?..
— Я при исполнении, — машинально ответил дядя Гоша. — Кстати, а где Борис Устинович?
— Нашему коллеге пришлось срочно уехать, — сказал Зяма. — Но вы не огорчайтесь: мы с коллегой продолжим его дело. Он оставил нам план работы, наметил цепь экспериментов… Наука не должна стоять на месте. За это и выпьем!
