Живи в мученьях. Счастье умереть.
Лодовико
Такой когда-то доблестный Отелло,
Который стал игрушкой подлеца,
Как мне назвать тебя?
Отелло
Как вам угодно.
Убийцей честным… Я не в гневе мстил,
А жертву чести приносил, как думал.
Лодовико
Я знаю. Этот изверг все сказал.
Вы также Кассио убить хотели?
Отелло
Да.
Кассио
К чему я повода не подавал.
Отелло
Простите. Вижу, как я ошибался.
А этому исчадью сатаны
Нельзя ль задать вопрос, с какой он целью
Моей душой и телом овладел?
Яго
Все сказано. Я отвечать не стану
И не открою рта.
Лодовико
И для молитв
В последний час?
Грациано
Мы пыткой рот откроем.
Отелло
Вот именно.
Лодовико
Узнайте, генерал,
Подробности. В кармане у Родриго
Нашли письмо от Яго. Совершить
Убийство Кассьо должен был Родриго
По наущенью Яго.
Отелло
Негодяй!
Кассио
Немыслимый!
Лодовико
А вот письмо другое.
Его писал Родриго. В нем отказ
От покушенья и других проделок,
Внушенных Яго. Данное письмо
Осталось неотосланным. Мошенник
Уговорил Родриго.
Отелло
Демон зла!
Скажите, Кассио, как очутился
У вас в руках платок моей жены?
Кассио
Платок нашел я у себя в квартире,
А, как признался Яго, он ко мне
Платок подбросил с тем, чтоб он попался
Потом к вам на глаза.
Отелло
О я глупец!
О я глупец!
Кассио
В своем письме Родриго
Пеняет Яго, для чего в ту ночь
Он к ссоре подстрекал его со мною, —
За что я и уволен. А сейчас
Лежавший долго замертво Родриго
Очнулся и пред смертью показал,
Что Яго же его и уничтожил.
Навел на грех, а после заколол.
Лодовико
Оставьте этот дом, Отелло, с нами
Пойдемте. Знайте, вы отрешены
От должности. Правителем на Кипре
Назначен Кассио. Что до раба
До этого, он будет предан казни,
Какую только можно изобресть,
Чтоб долго мучить и убить не скоро.
Вас нам придется взять под караул
На весь тот срок, пока мы не доложим
О вашем преступлении в сенат.
Пойдемте. Выведите заключенных.
Отелло
Сперва позвольте слово или два,
Потом пойдем. Я оказал услуги
Венеции. Но это знают все.
Речь не о том, я вот с какою просьбой:
Когда вы будете писать в сенат
Об этих бедах, не изображайте
Меня не тем, что есть. Не надо класть
Густых теней, смягчать не надо красок.
Вы скажите, что этот человек
Любил без меры и благоразумья,
Был не легко ревнив, но в буре чувств
Впал в бешенство. Что был он, как дикарь,
Который поднял собственной рукою
И выбросил жемчужину, ценней,
Чем край его. Что, в жизни слез не ведав,
Он льет их, как целебную смолу
Роняют аравийские деревья.
Прибавьте к сказанному: как-то раз
В Алеппо турок бил венецианца
И поносил сенат. Я подошел,
