Ляля доплела веночек, а Стефко так и распинается, чтобы она надела его себе на голову. Только бы коснулась им лба. Ляля и слышать не хочет об этом.
— Нет, нет… бог с вами! Орыська, а ну-ка, идите сюда! Я хочу надеть на вас венок!
Орыська (она до этого охотница) покорно подставляет голову. Ляля надевает на нее венок и вертит Орыську, словно манекен:
— Глядите!
Все посмотрели, а Костик даже причмокнул от восторга. Орыська походила на девушку с открытки.
— Мавка… настоящая мавка![4] — вырвалось у Уляныча.
Орыська сконфужена, ей очень хочется снять венок, но она не знает, как это сделать. Наконец она предлагает:
— Пусть и Дарка наденет.
— Не снимайте венок, очень прошу, он так идет вам… У Дарки светлые волосы, и ей больше пойдут васильки… Нет, нет, не снимайте…
Понятно, раз просит Данко, Орыська не снимет венок.
У Дарки заболели глаза смотреть на подругу, которая от похвал Данка таяла, как свеча на огне. Дарке не хочется видеть Данка, она поворачивает голову в противоположную сторону и натыкается на такую сцену: Софийка («дама)» приглаживает Улянычу волосы, которые треплет ветер.
В переполненную чашу собственного страдания добавляется несколько капель сочувствия к другу. Она подползает к Улянычу, шепчет.
— Я должна вам что-то сказать.
Уляныч не очень доволен тем, что надо снять Софийкину ладонь с головы, но все же поднимается и, попросив прощения у присутствующих, отходит с Даркой в сторону.
— Не верьте Софийке, она фальшивая… Она ласкова с вами потому, что вам обещали должность. Я знаю… Папа просил этого не разглашать, чтобы вам не помешала местная сигуранца…[5] Я никому больше ни слова…
Но Улянычу в эту минуту все равно, что думает о нем сигуранца. Он с минуту размышляет, даже на лоб набегают морщинки.
— Спасибо, — не то шутя, не то серьезно говорит он, пожимая Дарке руку.
— Что случилось? Уляныч, что это значит? — раздается со всех сторон.
— Ничего… Глаголю вам: дети и блаженные говорят правду.
Уляныч возвращается на свое место возле Софийки, Дарка усаживается поближе к костру, разложенному в честь «братии».
— Ваш свитер, — Данко протягивает ей сверток, — не забудьте…
Дарка берет левой рукой сверток и вздрагивает всем телом — вместе со свитером в руки попадает записка.
Она осторожно разворачивает клочок газетной бумаги, исписанный карандашом, — это рука Данка.
«Когда все уйдут в рощу, я останусь. Ты иди с ними, а потом вернись. Хочу тебе кое-что сказать. Сделай вид, будто забыла свитер».
