— Дарка! Даруся! — Это был голос мамы.
«Боже, — беззвучно простонала Дарка, — боже, мама тоже плачет…» И в тот же миг на Дарку как бы снизошел ослепительный свет, он согрел ее, а его сияющие лучи растопили все сомнения, все обиды, все печали, весь гнев. Словно распахнулись золотые ворота и они с мамой оказались по ту сторону, в краю счастья и радости. Такой радости, что сердце таяло от нее.
— Дитя мое! — Мама заплакала и так обняла Дарку, словно та все еще была маленьким ребенком. — Дитя мое… бедное мое дитя… что за недоразумение… — Она целовала Дарку и плакала.
Даже если бы мама теперь и не обмолвилась ни словечком, даже если бы она просто вышла из комнаты и больше не вернулась, все равно все было уже прощено и забыто. Потому что любовь, огромная любовь внезапно прорвала все плотины в Даркином сердце и понеслась стремительно, как весенний паводок. Потом они лежали рядом на мокрой от слез подушке, и мама говорила:
— А ты знаешь, почему ты родилась? Ну, знаешь?.. Видишь, не знаешь! Вот мама тебе и скажет: потому что мама и папа любили друг друга… любили и хотели иметь такую, точно такую девочку, как ты… А теперь, когда мама и папа хотят, чтобы тебе не было тоскливо одной, чтоб тебе было с кем жить, когда мы умрем… теперь, когда мы хотим подарить тебе маленького мальчика… ты вдруг плачешь. Ну не смешно ли, Даруся? А ты? Разве ты не хочешь иметь маленького братика? Пузатенького, кудрявого, который станет бегать за тобой, как хохлатая курочка, — помнишь, была у нас такая? — и обо всем спрашивать: «А тё?.. (потому что он, конечно же, не сможет сразу хорошо говорить) А тё?.. А тё?..» Ведь правда, ты хочешь, чтобы у нас был такой маленький карапузик?.. Ага, смеешься? Значит, ты хочешь того же, что мама и папа? Ага, вот и поймали мы теперь птичку! А теперь подумай, ты ведь у меня уже панна-гимназистка, подумай, как бы выглядел мир через сто лет, если бы ни одна мать не родила ребенка? Знаешь, что тогда произошло бы? Мир перестал бы существовать! Да, когда ты вырастешь, у тебя тоже будет ребенок… а мама станет называть его внучком, а у твоего ребенка тоже будет ребенок… и так мы будем жить все даже тогда, когда нас закопают на кладбище… Теперь скажи маме прямо в глаза вместо того, чтобы плакать по углам: ты все еще сердишься на маму? Ну?
Дарка обхватила маму за шею и ответила искренне, как на исповеди:
— Нет, мамочка… нет, и никогда… никогда… этого уже со мной не будет…
Потом в комнату вошел папа и спросил:
