Распахнув створку, Паша присел на карниз, перенес ноги через подоконник и плавно стек в кабинет.
Прежде всего он опустился на колени возле лежащего человека. Это был бухгалтер, и он был мертв. Второй факт в подтверждениях не нуждался, но вот первое утверждение еще надо было доказать, поскольку голова и лицо трупа были залиты кровью. Ран было несколько, наносились они беспорядочно и покрывали всю голову – от затылка до лба. Значит, били, пока человек стоял или сидел, а затем бухгалтер выпал на пол из своего кресла за столом.
Орудия убийства поблизости не обнаруживалось. Обходя разбросанные по полу бумаги, чтобы не оставить на их гладкой белой поверхности следов кроссовок, Паша прошел к двери и проверил ее. Она была не заперта.
В комнате недоставало портфеля бухгалтера.
Оглядевшись, Седов обнаружил кое-что интересное. В углу возле окна стоял небольшой эмалированный таз, расписанный маргаритками. Изнутри он был основательно закопчен, но пуст, а рядом валялись спички. Паша припомнил: горелым пахло еще днем, а окно было приоткрыто…
– Григорий Иванович! – раздался в коридоре немолодой женский голос.
От неожиданности Седов чуть не заорал.
Дверь в кабинет приоткрылась. Маленький и бесформенный от нескольких шерстяных кофт, надетых одна на другую, силуэт дежурной старушки обозначился в дверном проеме.
– Григорий Иванович, вы тут? А то я смотрю – ключик-то не сдан. Думаю, пойду, посмо… А-а-а! – Бабуля увидела того, к кому обращалась, таким, каким он стал.
Седов замер на корточках, мечтая, чтобы охранница с перепугу выбежала в коридор и поголосила немного там, а потом бы делала что ей в голову взбредет. Двух минут ему было достаточно, чтобы незамеченным удрать через окно. Однако бабуля, причитавшая во все горло, мужественно шагнула к трупу, а по дороге щелкнула выключателем. Лампа дневного освещения раскочегарилась не сразу.
В мигающих вспышках голубоватого света доблестная дежурная увидела метнувшуюся к окну черную мужскую фигуру, но не успела даже испугаться, как мужчина вскочил на подоконник и спрыгнул вниз.
– Ой! – вскрикнула она. – Убийца! Скажи же ты…
В этот миг Паша уже лежал в кустах под окнами, соображая, все ли кости целы. Он оперся о землю, чтобы встать, и его пальцы машинально схватили толстую, но маленькую пачку бумаги. В квадрате света, падавшего из окна, Седов разглядел, что это часть обгоревшей толстой тетради.
Неожиданно в том же квадрате света возникла тень старушки дежурной. Это означало, что валяться Паше больше не рекомендовалось. Рванувшись вверх всем своим недавно натренированным телом, он выскочил из цепких объятий кустарника и побежал вдоль здания прочь, сжимая в руках свою шуршащую находку.
