– Это он сам о себе рассказывал?
– Да, с его слов… Говорил еще, что младший брат погиб на фронте. Вот и все… В шахматы хорошо играл.
…Это происшествие и этот разговор вспомнил Викентий Павлович почти через два года, в гостинице «Гранд-отель», в беседе с профессором Салтыковым. А тогда, в сентябре семнадцатого, он сразу же наведался в тюрьму в надежде разузнать хоть что-то о Смирнове. Но за полтора месяца, прошедших после массового побега, не нашел уже там ни прапорщика Павлова, ни начальника больницы – их обоих в наказание отправили в войска. Другие надзиратели Смирнова помнили слабо, был он спокойным, незаметным заключенным. Так же о нем отозвались и некоторые арестанты, с которыми Петрусенко пообщался: «Да баклан или фраер. Не фартовый, не наш». В документах числилось, что Степан Иванов Смирнов арестован в трактире за участие в драке. Сам он это участие отрицал, случайно, мол, оказался там. Студент Юрьевского ветеринарного института, в Харькове проездом – из Эстляндии в Крым. Документы у него были в порядке, но все же Смирнова задержали – на всякий случай: означенный трактир находился рядом с известным бандитским притоном, а его завсегдатаи подозревались в нескольких налетах с убийствами. И все же Смирнова, наверное, отпустили бы, да только кое-кто из арестованных показал, что и раньше видел этого «ветеринара» в трактире и поблизости. По-настоящему проверить сведения о Смирнове возможности не представлялось – как раз в это время ломалась вся система и власти, и полицейской службы, и почтового ведомства. Его оставили в тюрьме «до выяснения»…
Викентий Павлович тогда подумал: «Потому, видимо, и определили его в больницу, что образование похожее…» Он не был до конца уверен: верно ли обратил внимание на личность Смирнова. Человек этот мог быть совершенно не причастен к исчезновению коллекции. И все же две зацепочки заставляли не забывать о Смирнове. Первая: все-таки именно ему Иван Христоненко сказал, что коллекция осталась в Настасьевке. И вторая… Иван обмолвился, что Смирнов, бывало, и по ночам сидел у его койки, когда поднималась высокая температура, и было так плохо, что впадал в забытье, бредил. Бредил… В бреду больной много чего может сказать и сам помнить не будет… Но Смирнов исчез бесследно, а в октябре семнадцатого вместе с семьей Аркадия Игнатьевича Куликовского Иван Христоненко уехал за рубеж, история с исчезновением икон осталась загадкой. Хотелось бы, чтоб со временем она прояснилась. Но Петрусенко в этом уверен не был.
