Марат подошел к Багру и Антидоту. Те, уже вполне освоились и, держа в руках пластиковые тарелки, за обе щеки уплетали колбасу. Вербицкому пришлось постоять в очереди, прежде чем он получил свою порцию ужина. Пахла колбаса восхитительно, а вот выглядела – не очень. Марат отломил кусочек, отправил его в рот. Жевать его почти не пришлось. По вкусу партизанский деликатес напоминал старую добрую ливерку и таял во рту. Хорошо пропущенная через мясорубку говядина или… Вербицкий и сам не заметил, как уплел все шесть кусков.
– Не скажу, что лагерь дестабилов – рай, но кормят здесь хорошо, – констатировал Антидот.
– Никакой химии, – подтвердил рослый бородач, устроившийся неподалеку. – Ползуны ничем ни хуже курицы и получше свинины.
– Ползуны?! – не удержался Марат. – Разве это не колбаса?
– А ты, кореш, видно сильно лбом треснулся. Какая еще колбаса? Самые натуральные ползуны! Те, что до взрыва дождевыми червями были. Из городских наверное будешь? Как звать?
– Марат…
Вербицкий подал бородачу свою дрожащую руку. Ползуны. Дестабилы жрут мутировавших дождевых червей. И как сразу не догадался! Повар Пирожок сетовал на то, что черви расползлись. От бля!
Вербицкий почувствовал позыв рвоты. Отдернул руку, так и не расслышав имени бородатого дестабила. Хотел убежать, подальше от кухни и освободить желудок от мерзкого содержимого, но, повернувшись, едва не сбил с ног Веру. Рядом с ней стоял Валентин, державший в руках автомат с круглым барабаном и две винтовки с примкнутыми четырехгранными штыками.
– Талаш принял решение вооружить вас, – объявила Вера таким тоном, словно сообщала о величайшей милости. – Валентин, раздай.
Автомат ППШ достался Багру. Гриша и Марат получили по винтовке.
– Так это ж… Трехлинейка! – от возмущения Вербицкому расхотелось тошнить. – Как из нее стрелять? Где наше оружие?
– А вот стрелять из винтовок я как раз бы и не советовал, – с трудом сдерживая смех, предупредил Валентин. – Все насквозь проржавело. Неровен час в руках взорвется…
К акции протеста присоединился Антидот.
– Вы за кого нас принимаете? Издеваетесь, да? Тогда мне ничто не мешает уйти. Счастливо оставаться!
Бельский швырнул мосинское произведение оружейного искусства на землю и развинченной походочкой направился к кустам. Валентин вскинул «дробыш».
– Эй, капризный. Хочешь пулю в спину?
Антидот обернулся. Что-то в выражении лица Валентина заставило изменить намерение. Он вернулся. Недовольно бурча себе что-то под нос, поднял трехлинейку. Багор лишь усмехнулся выкрутасам Бельского. Сам он безропотно принял недоверие командования и, разобрав свой ППШ, принялся за его чистку.
