По пути он встретил молодого парнишку, почти мальчика с не по-детски серьезным лицом. Приклад винтовки едва не цеплялся за землю и пацану приходилось постоянно дергать плечом, поправляя оружие.
– Здорово! – как можно приветливее произнес Марат. – Тебя как зовут?
– Володька. А че?
– Да ни че. Я – Марат. Хотел узнать, откуда взялись тут эти ямы. Я здесь недавно и никак не возьму в толк…
– Ямы? – парень вновь дернул плечом. – Батя рассказывал, что это мы так с китайцами за кредиты рассчитывались. Лесом. А они, не будь дураками, еще и землю на пару метров в глубину забирали.
– Теперь понятно…
– А раз понятно, так я пошел. Некогда лясы точить. Дел по горло.
Володька ушел, а Вербицкий, прежде чем продолжить свой путь к кухне, исподтишка посмотрел на Веру, Талаша и Макарыча. Они оживленно переговаривались. Догадаться о теме их разговора было нетрудно – вся троица не сводила глаз с Марата.
Вера повернулась в профиль. И тут Вербицкого осенило. Он понял, почему девушка показалась ему знакомой. Там, в прошлом, стоя на перроне, он из-за странного наряда принял ее за старуху.
Глава 10. Стабилизационный отряд
Марат застыл на месте. Значит… Она вела его все это время! С того самого вокзала, на котором все и началось. Получается полная ерунда. Он здесь не случайно, а по прихоти этой банды из будущего. Все. С него хватит. Здесь и сейчас он потребует объяснений. И пусть только попробуют отмалчиваться! Он им… А что ты им, Марат? Плевали они на твои требования с самой высокой колокольни. Чем ты станешь грозить? Уж не уходом ли из партизанской зоны? Давай-давай. Скатертью дорожка. Капрал Байдак и шеренговый Петенька, которым ты запихал в пасти свои носки, ждут тебя не дождутся. Вперед и с песней!
Вербицкому пришлось сдержать свой порыв. Не стоит портить отношения с новыми друзьями. В будущем у него их не так много.
Раздался металлический лязг. Подхваченный лесным эхом, он раскатился по всему стойбищу. Это Ваня Пирожок ударил в подвешенную на сосне железяку. Партизаны засуетились. По одному и группами стекались к полевой кухне за своими порциями жареной колбасы.
Голос желудка заглушил робкий шепот уязвленного самолюбия. Вербицкий решил повременить с разборками и перекусить. В конце концов, прошлое может и подождать своего блудного сына. Время терпит. Оно вообще существо флегматичное и такое событие, как прыжок Марата длиною в тридцать лет могло и не заметить. «Не считайте себя фигурой равной Черчиллю», – заметил как-то группенфюрер Мюллер Штирлицу. И ты, Вербицкий, тоже не забывай, кто есть кто в этом бренном мире. Ваня Пирожок со своей колбасой значит в данный момент куда как больше отсталого журналюги, который полчаса назад и понятия не имел о такой важной структуре, как «Белстенстрой».
