Она взглянула опять на Севу. С Копейкиным подобная история вряд ли приключится. Он даже кошке своей не доверяет. Практичный, дотошный, подозрительный и скорее всего жадноватый. И бабник. Мари заставляла себя найти в нем положительные черты: хорошие манеры, тягу к дорогим костюмам, но у русских это норма – и нашла только ум. Да, Севу никак нельзя было назвать глупым. Она отдавала себе отчет, что он уже почти все про нее понял. Значит, надо стать самой собой, иначе ничего не получится.
– Саломея мне сказала, что аметисты у Тортиллы на панцире были раньше в каком-то китайском ритуальном украшении, – поведал подошедший Сева.
«Так. И этот туда же», – подумала Мари.
– Она тебе носочки не подтянула?
«Она сказала, что ты без трусов», – мысленно тявкнул на нее Сева.
– А Буратино тут нет почему-то, ты заметила? – вежливо спросил он, пропуская мимо ушей женскую колкость.
– Заметила, конечно, – поправилась Мари. – Олег упоминал, что видел его где-то в другом месте.
«Ну-ну», – внутренне улыбнулся Сева.
Филипп потягивал «Лимончелло» и тоже смотрел на клетку с попугаем. Попугай не виноват в людских делах, он все отработал, вытянул все конвертики, он даже был умным попугаем. Джузеппе с самого начала не хотел брать Мари. Есть женщины, которые не умеют ценить то, что у них есть, и глубоко страдают от успехов и красоты других женщин – поэтому очень часто у них не складывается личная жизнь, они все время сравнивают и завидуют, тратят силы на то, чтобы навредить, переживают чужое счастье, не думая о своем, обижаются на судьбу и живут напоказ. Их можно узнать по тому, как они смотрят, когда им кажется, что их никто не видит. Но люди видят все.
– Мы думаем, что среди нас, – Филипп помолчал и обвел взглядом присутствующих, – есть… предатель.
Стояла тишина. Музыку выключили, слышны были только шум мотора и легкий плеск волн за бортом. Все вновь собрались в холле, чтобы попрощаться и пожелать «спокойной ночи».
– И есть человек, который знает, о ком речь, – продолжил Джузеппе.
– Значит, их двое, – сказал Копейкин.
– Вы согласны продолжать? – обратился ко всем Филипп.
– А он не сознается? – Ханне не хотелось огорчаться, ей начинало нравиться здесь.
– Нет, – покачал головой Филипп.
– Может, мы его вычислим, а потом второго, или наоборот. – Сева был готов искать и тоже не хотел ничего менять. – Поговорим и заставим признаться. Все проблемы от жадности, сами знаете.
– Ты не на работе, – напомнил Олег.
– Проблемы исходят еще от сумасшедших, – намекнул Копейкин. – От тех, у кого в башке рождаются навязчивые идеи заставить африканца полюбить фуа-гра, например, – пространно, но с чувством огрызнулся он.
