Неожиданность, впрочем, здесь весьма относительна, а реальна разве только в том смысле, что, паразитируя на идейном заряде, который дал Октябрь народам России, оруженосцы сталинизма приложили столько усилии к тому, чтобы вытравить из их памяти все, что олицетворяло героический порыв и прорыв в светлое будущее, не допустить, чтобы народ, обретя второе дыхание, смёл в конце концов с родины социализма всю сталинскую накипь. Казалось, какие уж надежные, испытанные более чем полувековой практикой средства и безотказные способы развращения общественного сознания были применены к тому, чтобы такие фигуры с их деяниями безвозвратно канули в Лету. И то, что они вернулись в строй борцов за истинный социализм, да еще с таким ошеломляющим эффектом, было, конечно, для «наследников Сталина» неожиданностью того же порядка, как и сама перестройка.
Шутка ли сказать, стране (и за ее пределами) вдруг дано было услышать заглушенный было (повторно, уже после первой «оттепели», связанной с именем Н. С. Хрущева) репрессиями, тюрьмами, лагерями, идеологическими распятиями голос не то чтобы из подземелья, а еще страшнее — из-за кордона, зафиксированный на страницах единственно доступных для этого изданий — эмигрантских! — с оценкой коих давно было покончено и одно только упоминание которых должно было вызывать у честного народа внушенный десятилетиями страх. «Предатель социализма и революции, главный вредитель, подлинный враг народа, организатор голода и судебных подлогов» — такая квалификация кумира «наследников» должна была, конечно, привести их в бешенство, и на Раскольникова стала накатываться новая, уже третья, волна «разоблачений» — все теми же способами, испытанными в 30-40-е, а потом и в 60-70-е гг., сила которых была подновлена в брежневскую пору статьей 1901 Уголовного кодекса РСФСР, заменившей старую 58-ю.
Не откладывая дела в долгий ящик, ринулся в атаку впитавший в себя и в свою недавнюю практику «правоведческие» наставления Вышинского отставной прокурор Шеховцов. По формуле статьи 1901 он 17 июля 1987 г. предъявил Раскольникову обвинение: в Открытом письме от 17 августа 1939 г. тот «под видом критики культа личности Сталина» привел «сознательно искаженные и препарированные факты нашей истории» с единственной-де целью «дискредитации советского государственного и общественного строя». В заявлении, направленном прокурору г. Москвы, и в копии — «для сведения и использования» «по большому счету» — в Академию наук СССР, бывший харьковский прокурор ходатайствовал о привлечении «к уголовной ответственности» лиц, причастных к публикации в «Огоньке» и распространению полуторамиллионным тиражом» тех самых «заведомо ложных измышлений» Раскольникова, представляющих «главные «доказательства» всех наших врагов, которые и сегодня клевещут на наш государственный и общественный строй».
