В 20-х числах мая 1915 г. старший сын отправился в учебное плавание на Дальний Восток и в Японию на практические занятия нижних чинов.
Младший же — на германских позициях был отравлен удушливыми газами в начале июня 1915 г., а в ночь с 8 на 9 июля — тяжело контужен близь местечка Волн Пясецкой, Люблинской губ. Эвакуированный в Брест-Литовск, он поручил соседу но конке, прапорщику Троицкому, уведомить меня письмом о его контузии.
Я начала усиленно хлопотать в военном министерстве о выдаче мне пропуска в прифронтовую полосу для свидания с сыном. И тогда, когда мои хлопоты уже увенчались успехом и на руках была разрешительная бумага в штаб 6 армии, — я получила вдруг телеграмму от В. У. Вноровской, поехавшей в Брест-Литовск как сестра милосердия, что сын эвакуирован в Петроград…
6 августа того же 1915 г., в 6 часов вечера, карета скорой помощи доставила мне больного сына на квартиру, но на следующий же день, ввиду сложности лечения его тяжелой контузии, он был перевезен в лазарет заводчика Кенига на Самисониевской набережной, где он и пробыл до 11 февраля 1916 г., пользуясь заботливым уходом и образцовым лечением под наблюдением профессора В. В. Срезневского и доктора Виндельбранта.
Старший сын возвратился из плавания в начале октября и в первый же вечер навестил больного брата, привезя ему из Японии подарки. В мае 1916 г. старший сын снова поехал в плавание на Дальний Восток, в Японию и Корею, но уже для научных практических занятий по офицерскому чину.
В июле 1916 г., немного оправившийся от болезни, младший сын был зачислен в тыл, в химическую роту, где и встретил революцию 1917 г.
В начале февраля 1917 г. департамент полиции, неуклонно следивший за старшим сыном, прислал директору Гардемаринских классов уведомление, чтобы кончающий классы старший гардемарин Ф. Ф. Ильин не был допущен в действующий флот, а зачислен в чиновники по Адмиралтейству.
Ввиду выдающихся способностей, а также хорошего поведения моего сына, педагогическим советом такое предложение было отклонено, и директор сам — лично — вызвался ехать на объяснения с морским министром.
Но случилась Февральская революция, перемешавшая все карты и переменившая все обстоятельства.
25 марта 1917 г. сын был выпущен мичманом флота и немедленно выехал в Кронштадт… Его деятельность на новом поприще достаточно описана уже другими и им самим (в его книге «Кронштадт и Питер в 1917 году»)…»
Ныне книга Раскольникова «Кронштадт и Питер в 1917 году» переиздается в ее полном виде, без купюр, по тексту издания 1925 г. Она вливается в золотой фонд исторической литературы, воспроизводящей революционный дух Октября, давший такой заряд энтузиазма народам Страны Советов, который не смогли погасить все беды, связанные с извращением облика социализма в годы культа Сталина и застоя.
