Пойти порыбачить мы сговорились, когда сидели на веранде небольшого гольф-клуба, летом, у нас в городе. Клуб как клуб, ничего особенного, поле не очень-то годится для гольфа, строго говоря, мы здесь почти не играем. Обедать, разумеется, в клубе тоже нельзя, и конечно никаких спиртных напитков — сухой закон! Поэтому мы тут просто посиживаем. Самое местечко для того, чтобы просто посидеть — а что еще остается делать, с нынешними-то законами?
Вот мы и размечтались о рыбалке.
Идея пришлась по вкусу всем. Джонс сказал, он ждет — не дождется, когда кто-нибудь из ребят вытащит его на озеро. Ему давно кажется, что это самое то. Что до меня, я был просто счастлив прибиться к компании таких бывалых рыбаков, как эта четверка, потому что сам не удил вот уже больше десяти лет, хотя люблю это дело до беспамятства. Нет в жизни ничего приятней, чем подцепить на крючок четырехфунтового окуня и тащить его из воды, радуясь тяжести. И все же, повторюсь, на рыбалке я не был уже лет десять. Нет, к воде я выезжаю каждое лето, но вот на воду почему-то не выхожу. Каждый рыбак знает, как оно случается. Год за годом, все как-то не хватает времени. Между тем, к моему удивлению, выяснилось, что и Джонс не забрасывал удочку лет восемь, не меньше. А мне-то казалось — он практически не вылезает из озера! Еще больше поразило меня признание полковника Морза и Кернина, что те не рыбачили уже двенадцать лет — фактически, как мы выяснили, с того самого дня, как они вдвоем ездили на озеро Росси и Кернин поймал истинное чудовище, сущего дьявола на пять с половиной фунтов, хотя, если не путаю, из воды он его так и не вытянул. Да, точно. Поймать — поймал и даже мог бы вытянуть, да не вышло. Верно. Так все и было. Помню, Кернин и Морз еще заспорили — по-дружески, конечно, — кто свалял дурака: Морз, который запутался в сачке, или — нет-нет, никаких ссор! — Кернин, который, как последний болван, вовремя не подсек. Разумеется, неудача случилась так давно, что оба могли говорить о ней спокойно, с легким сердцем, без всяких обид. Даже со смехом. Кернин сказал, что в жизни не видел ничего более потешного, чем старина Джек — так зовут полковника Морза, — пляшущий по берегу с перевернутым сачком. А Морз поведал нам, что никогда не забудет, как старина Кернин дергал удочкой туда-сюда без всякого толку. До сих пор хохочет, как вспомнит.
Они бы смеялись и дальше, но Чарли Джонс перебил веселье, сказав, что сачок, по его мнению — полная ерунда. С ним тут же согласился Попли. А без сачка рыба сорвется у самого края лодки, — немедля заспорил с ними Кернин. Не сорвется, сказал Джонс, дайте ему добрый крючок да крепкое удилище — и никуда она не денется. И Джонса Попли тоже поддержал. Мол, насадите рыбу покрепче на приличный крючок, а тот на прочную леску, да суньте эту леску в руки ему, Попли, и считайте, что добыча уже на берегу. И чтобы без всяких выкрутасов. А то Попли ей устроит. Вариантов немного: либо рыба попадается, либо Попли ей устраивает. При такой логике у нее просто нет выхода.
