Тем не менее мы потрясли головой.
Быки, объяснили мы, не входят в сферу интересов наших сегодняшних исследований. Нас скорее интересуют методы его писательской работы.
— Методы моей работы? — переспросил он, когда мы вернулись на дорожку. — Вообще-то, я едва ли пользуюсь какими-то методами.
— Как вы придумываете завязку своего нового романа? — спросили мы, доставая блокнот и карандаш.
— Ну, обычно я прихожу сюда и сижу в свинарнике, пока не обнаруживаю подходящих персонажей.
— Этот процесс занимает много времени?
— Не слишком. Как правило, достаточно полчаса провести среди боровов, и ты уже видишь главного героя.
— А что потом?
— О, потом я отправляюсь к ульям, раскуриваю трубочку и наблюдаю в поисках сюжета.
— И находите его?
— Всегда. Затем, набросав несколько заметок, отправляюсь на десятимильную прогулку со своими лайками, а потом возвращаюсь повозиться с бычками.
Мы не удержались и вздохнули. Написание романов явно переходило в разряд недосягаемых мечтаний.
— А козел в вашем хозяйстве имеется? — спросили мы.
— О, конечно. Резвый парень. Не хотите взглянуть?
Мы покачали головой. Видимо, на нашем лице отразилось разочарование. В очередной раз. Мы понимали правильность и даже полезность метода, при помощи которого написаны великие романы современности — при непосредственном участии козлов, собак, боровов и молодых бычков. Понимали мы и то, что метод этот не для нас.
Мы позволили себе еще один вопрос.
— Как рано вы встаете?
— Между четырьмя и пятью, — ответил Романист.
— И, конечно, сразу же ныряете в реку — даже зимой?
— Конечно.
— Без сомнения, — продолжали мы с плохо скрываемой горечью, — вы предпочитаете, чтобы вода была скована толстым слоем льда?
— О, безусловно!
Мы молчали. Мы давно уже поняли причину наших жизненных невзгод, тем не менее больно было получить лишнее тому подтверждение. Ледяной вопрос стоял на нашем пути уже сорок семь лет!
По-видимому, Великий Романист заметил, как мы удручены.
— Идемте в дом, — предложил он. — Жена угостит вас чашкой чая.
Несколькими мгновениями позже мы напрочь забыли о наших горестях, оказавшись в обществе одной из самых очаровательных хозяек, с которыми нам когда-либо доводилось встречаться.
Мы пристроились на низеньком табурете рядом с Этелиндой Афтерсот, которая со свойственной ей грацией восседала за чайным столиком.
— Итак, вы хотите узнать о методах моей работы? — сказала она, наливая горячий чай нам на ноги.
— Хотим, — ответили мы и достали блокнот, понемногу обретая былой энтузиазм. Мы не возражаем, когда нас обливают горячим чаем, лишь бы обращались с нами по-человечески. — Не расскажете ли вы нам, — продолжали мы, — какой метод вы предпочитаете, приступая к роману?
