Он отозвался через две минуты.
— На линии, — сказали мне.
Я взял трубку дрожащей рукой.
— Привет! — сказал я. — Est-ce que c’est l’Empereur Napoleon a qui j’ai l’honneur de parler?[6]
— Это как? — спросил Наполеон.
— Je demande si je suis en communication avec l’Empereur Napoleon…[7]
— А, — отозвался Наполеон, — порядок, говорите по-английски.
— Как? — поразился я. — Вы говорите по-английски? Я всегда считал, что вы ни слова по-нашему не знаете.
Минуту он помолчал. Затем объяснил:
— Я здесь нахватался. Порядок. Валяйте.
— Ладно, — продолжил я. — Я всегда настолько восхищался вами, вашим превосходным умом и талантом, что счел необходимым узнать, как ваши дела.
— Счастлив, — ответил Наполеон. — Очень счастлив.
— Замечательно, — порадовался я. — Великолепно! А как у вас там вообще? Все ясно и прекрасно, а?
— Неописуемо прекрасно, — согласился император.
— А где вы сейчас? — продолжал я. — Где-то там, наверное, в Непередаваемом, да?
— Да, — ответил он, — тут, за пределами.
— Это хорошо, — сказал я. — Весьма счастливы, да?
— Очень счастлив, — подтвердил Наполеон. — Поведайте всем, как я счастлив.
— Знаю, — ответил я. — Я всем расскажу. А сейчас хотелось бы спросить вот о чем. У нас тут большая война — чуть ли не весь мир участвует, и я подумал, что несколько советов от такого человека, как вы…
Тут сотрудник агентства тронул меня за плечо.
— Ваше время истекло, — объявил он.
Я уже собрался оплатить еще две минуты, когда меня осенила блестящая идея. Говорить с Наполеоном? Этого мало. Созову целый Военный совет великих духов, опишу нынешний военный кризис — и величайшие мозги, когда-либо существовавшие в мире, решат, как выиграть войну.
Кого же взять? Посмотрим! Наполеон, понятное дело. Вызову его снова. По морским делам — по проблеме подводных лодок — Нельсон. Джордж Вашингтон, естественно, от Соединенных Штатов; из политиков, скажем, старый добрый Бен Франклин, мудрейший из всех, кто когда-либо ходил по американской земле, и остроумец; да, Франклин обязательно — хотя бы для того, чтобы он своим остроумием не дал Совету впасть в тоску; Линкольна — старого честного Эйба — позвать непременно. И еще кого-нибудь.
Я прикинул, что за консультацию с духами такого калибра десять долларов за штуку — поистине смехотворная цена. Их совет стоит миллионы — миллиарды! — в нашей ситуации.
Агентство предоставило их мне без особых затруднений. До чего же пунктуальный народ — там, по ту сторону Немыслимого.
